Альбина Нури - Очарованная мраком

– Мать, ты чего? Случилось что-то?

Я заколебалась. Может, рассказать? А с другой стороны – зачем? Что это изменит? Природная скрытность взяла верх, и я помотала головой.

– Просто спала плохо.

Ира пожала плечами и отошла: мол, не хочешь – не говори.

После обеда я пошла в деканат, поставить печать на одной бумажке. Это можно было сделать и позже, но мне хотелось выйти из кабинета, сменить обстановку.

Обязанности секретарши у нас выполняла девятнадцатилетняя Рита, студентка-заочница, взбалмошная смешливая девушка с красными прядями в коротких, торчащих дыбом черных волосах.

Рита постоянно вставляла в разговор звучные иностранные выражения. Значений употребляемых слов не понимала, вкладывала в них ведомый только ей одной смысл, и потому ее речь звучала причудливо и довольно забавно. Например, она говорила про свою знакомую: «Приперлась, вся из себя расфуфыренная, прямо персона нон грата!» Или: «И зачем мне, простите, сдался этот долбанный алягер ком алягер?»

В деканате, как обычно, было людно: толкались, ожидая своей очереди, студенты и преподаватели, стрекотала по телефону Ритуля. Входная дверь то и дело открывалась, и гул голосов из коридора на мгновение становился слышнее.

Я протолкалась к столу секретарши. Та уже положила трубку и теперь сосредоточенно записывала что-то, низко склонившись к столу, как все близорукие люди, отказывающиеся носить очки.

– Привет! Рит, шлепнешь печать? Семен Сергеевич сказал, что…

Секретарша подняла голову и глянула на меня. Я недоговорила, поперхнувшись последней фразой. Внезапно звуки вокруг стихли. В кабинете стало душно, на грудь будто положили бетонную плиту. Я задышала часто и поверхностно, по спине между лопаток побежала струйка пота.

Я смотрела в лицо секретарши, не в силах отвернуться или зажмуриться.

«Что это?! Я и вправду это вижу?!»

У Риты не было глаз. Точнее, густо накрашенные веки и обильно намазанные синей тушью ресницы были на месте, но вместо зрачков и радужки – два ровных черных круга. Две дыры, ведущие вглубь, как непроглядные коридоры. По щекам стекали тонкие струйки крови. Невозможные, как из кошмарного сна или голливудского ужастика, глаза немигающе уставились на меня.

– Ну куда шлепнуть? – сказало безглазое существо и нетерпеливым нервным жестом протянуло ко мне тонкую руку.

И тут я закричала. Отшатнулась, закрыла руками лицо и завопила:

– Нет! Убери! Уйди от меня! – Я выкрикивала бессвязные фразы, мычала и захлебывалась своими воплями. Кто-то подошел сзади, пытаясь успокоить, обнять за плечи, но я в испуге сбросила его руки.

Существо, бывшее недавно Ритой, крутило головой, открывало и закрывало рот. Кровавые дорожки удлинялись, алые капли падали на письменный стол.

Потом вдруг вернулись звуки, все заговорили разом, загудели, как сердитые пчелы в улье. Последним, что я запомнила, был вопрос декана:

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

Все потемнело и пропало.

«Наконец-то!» – мысль вспыхнула и исчезла вместе со всем остальным.

Очнулась я все в том же деканате. Лежала на кожаном диванчике, вокруг толпились знакомые и незнакомые люди. Две женщины озабоченно перешептывались.

– А я и не видела ничего, – огорченно протянула одна.

– Ты далеко была-то! – возбужденно отозвалась другая. – А я прямо тут стояла, возле них, и то… Все нормально было, а эта как завопит! И бац – упала! Припадок, наверное.

– Ир, с ней часто такое бывает?

– Тише! – строго произнес мужской голос. – Она в себя пришла.

Ира протирала мое лицо прохладным влажным платком. Рядом стояла Рита и обмахивала меня вафельным полотенцем. Глаза у нее были самые обычные, лицо расстроенное.

Никакой крови, никаких дыр вместо глаз.

Я убрала Иркину руку с тряпкой и медленно села. Голова не кружилась, дышалось легко и свободно. Все было как обычно, только неудобно перед людьми. Что на меня нашло? Привиделась чушь несусветная, и я такое позорище устроила… Весь институт теперь пальцем показывать станет. Ритуля каждому встречному-поперечному будет неделю пересказывать эту сцену со всеми подробностями.

– Извините меня, я… Наверное, просто воздуха не хватило, голова закружилась.

– Бывает! У меня у самой в духоте иногда такое случается, – неожиданно с пониманием и без словесного мусора заметила Рита. А после громко, чтобы слышал декан, и вполне в своем духе закончила: – Если бы кондиционер поставили, не было бы такого! Я давно говорю, но всем же полное па де де на мое мнение!

– Пойдем, Диночка, чаю попьем у себя, – заторопилась Ира.

Я встала с дивана, снова извинилась и пошла к дверям. За спиной раздался шепот Ирины:

– Она же отца потеряла недавно, не отошла еще.

Люди сочувственно зарокотали, и я подумала, что, может, и не стану посмешищем. Зря я на Риту и всех остальных грешу. Нормальных людей на свете больше.

Ира окружила меня таким плотным кольцом внимания и заботы, что мне вскоре захотелось упасть в обморок второй раз, чтобы дать себе передышку. Я не сомневалась, что Косогорова пересказала историю в деканате всем и присовокупила свои выводы. Все кругом были со мной подчеркнуто милы и заботливы, а Семен Сергеевич в конце дня предложил, сочувственно глядя на меня:

– Может вам, дорогая моя, отпуск взять? Успокоиться, отдохнуть, а?

– Среди учебного года? – удивилась я.

– И что такого? Порою обстоятельства складываются так, что…

– Нет, Семен Сергеевич, спасибо, но не надо. Мне на работе лучше.

– Как знаете, милая. Но если что, имейте в виду: я вас отпущу.

Вечером опять позвонил Жан. Надо же, как странно. Я была настолько погружена в свои переживания, что почти не взволновалась.

– Привет, Маню… Динуля. Как ты там?

– Отлично, спасибо, – отозвалась я.

Возникла пауза, которую Жан быстро заполнил:

– Вот и славно! Хочешь, сходим куда-нибудь? По-дружески.

– Сходим? Мы?

– Почему бы и нет? Просто хочу, чтобы ты отдохнула. Развеялась.

– Что-то всем сегодня хочется, чтобы я отдохнула, – пробормотала я.

– Извини, что ты сказала?

– Ничего, это я так.

– Так пойдем? Ты согласна?

– Сегодня точно нет. Надумаю, перезвоню.

– Жаль. Ну как знаешь. Звони.

– Спасибо, Жан.

– Пожалуйста. – В его голосе слышалась улыбка. Он попрощался и повесил трубку.

Что ему нужно? Почему он опять возник в моей жизни? Я никак не могла решить, нравится мне это или нет. С одной стороны, я нашла в себе силы разорвать нашу связь и не собиралась ничего начинать заново. Но с другой – мне было приятно думать, что он, возможно, сожалеет, что разрушил наши отношения.

Да уж, хороши они были, эти отношения… Я вспомнила, какой жалкой, потерянной, ненужной я себя чувствовала, день за днем отдавая ему всю себя и ничего не требуя взамен. Вспомнила, как покорно таскалась за ним на вечеринки и актерские посиделки, общалась с его друзьями и подругами, выслушивала их треп, обсуждала закулисные интриги. Как пила дешевое противное вино и научилась курить (потом, расставшись с ним, бросила). Как заглядывала ему в рот, охотно соглашаясь прятаться в его тени. Как терпела его постоянные измены…