Владимир Исаев - Существа и сущности. Фантастические повести

– Глупости, – почему-то смутился я, – я тебя люблю!

– А одно другому не мешает, – хихикнула русалка, опрокидывая меня на себя.

– Погаси… погаси свой жар, – шептала она, когда тела наши слились в единое целое.

***

«Она почуяла во мне нечеловека… эта женщина – хозяйка гостеприимного дома… но как? Не по внешнему же виду? Волосы я перекрасила, в глаза вставила линзы, теперь они у меня зеленого цвета… спасибо стражникам и их кредитной карте. Ох, не простой человек эта Мария. Как же она быстро магический амулет на себя нацепила. Правда силы в нем маловато будет, но оградить от чтения мыслей хватило. Не смогла я пробиться сквозь его защиту. Ослабла я. В былое время я подобные безделушки даже не замечала. Почуяла она во мне нечеловека… ох почуяла.

Впрочем, сдается мне, и сама она не чурается магии. И сама она хоть и человек, но не совсем обычный. Возможно – потомственная ведьма, а возможно… возможно нечто другое.

В любом случае, завтра я пополню запас магической энергии, и тогда никакой амулет меня не остановит. Я узнаю кто она.

Как странно… я чувствую большой источник магической силы, но пробиться к нему не могу. Такое ощущение, что он изолирован… и изолирован надежно. Это неестественная энергия; таковой в природе уже нет. Скорее какой-то мощный магический аккумулятор, заряженный под завязку».

Русалка взглянула на спящего рядом со счастливой улыбкой юношу, и нечто похожее на нежность шевельнулось в ней. Образовавшиеся за несколько суток морщины на лице разгладились, и он снова выглядел на свои восемнадцать. Лихорадку русалки может излечить лишь сама русалка. Но чем дольше длится лечение, тем сильней становится отравление. И при разрыве этой связи человек неминуемо умрет. Так что придется таскать за собой Левчика до самой его смерти.

Русалка тяжело вздохнула. У нее уже был подобный опыт много тысяч лет назад. Тогда она была совсем молодой еще девчонкой. В стране Лемурии повстречался ей прекрасный человеческий юноша. В те времена она старалась больше находиться на земле, чем в воде, хотя русалочий облик принимала легко и без усилий и мало еще знала про «особую любовь русалки».

Юноша влюбился в нее с первого взгляда, а точнее с первого вдоха, когда русалочьи феромоны впервые подействовали на него. Их страсть была яркой, но, увы, недолгой. Русалке скоро надоело играть в любовь, и она оставила юношу.

Какого же было ее удивление, когда встретив его через год, она увидела юношу в облике дряхлого старца. Хорошо ей подсказали старшие русалки, как можно предотвратить беду. После интенсивной терапии в постели ей удалось вернуть ему молодость. Так и мотался он за ней как хвостик в течение шестидесяти лет, пока не умер от естественной старости. С тех пор русалка старалась не иметь дел с людьми. И вот теперь опять.

Она вновь тяжело вздохнула. Так что правильно Марья сделала, что отправила спать нас подальше от своей семьи. Я же видела, как начинают блестеть глазки у Ивана при одном взгляде на меня. Хотя она и старалась придержать процесс выделения феромонов в окружающее пространство, закупорив клетки кожного покрова, все же часть их попадала в воздух. А магического амулета на Иване не было. Жалко было бы разрушить столь замечательную человеческую семью. Надеюсь, Марья догадается надеть амулет на мужа завтра.

***

Я проснулся утром свежий и бодрый; полный сил словно и не было умопомрачительной ночи любви, когда она выжимала меня полностью, не давая опомнится и отдохнуть; снова и снова вдавливала меня в свое нагое тело.

Я открыл глаза, русалки рядом не было. Выглянув в слуховое окно, я увидел ее о чем-то негромко разговаривающую с Иваном. Марьи поблизости нигде не было видно. Я спустился и подошел к ним. На груди Ивана висел вчерашний Марьин медальон.

– Ну что готов? – спросил меня Иван.

Я молча кивнул головой.

– Извини, завтрака не будет, твоя подруга слишком торопится. Но Марьюшка кое-что приготовила нам в дорогу; пойди, возьми в доме… она тебя ждет.

Я взбежал на крыльцо. В прихожей стояла Марья с небольшим рюкзачком.

– На вот, возьми в дорогу, Левчик… там хлебушко, сальце, лучок, яички да квасок наш фирменный.

– Спасибо вам теть Маш, – растрогался я, и направился было к выходу.

– Постой, – удержала она меня, – ты хорошо знаешь свою спутницу? Давно с ней знаком?

– Не очень, – честно признался я.

– И ничего странного в ней не замечал?

– К чему все эти вопросы, теть Маш? – попытался увильнуть я от прямого ответа.

– А к тому, – зашептала скороговоркой добрая женщина, – что не человек она вовсе, а нечисть лесная! Отродье русалочье… погубит она тебя Левчик… беги от нее… верь мне, я многое ведаю и нечисть лесную, за версту чую.

– Я знаю, что она русалка, теть Маш, – тихо проговорил я. – Только никакая она не нечисть, просто иная и в помощи нуждается и потом… не могу я без нее… больше жизни люблю.

– Ой, пропал ты парень пропадом! Загубит она твою душеньку, – запричитала было Марья, но тут дверь распахнулась и из комнаты вышла Василиса с гневно сверкающими зелеными глазами. Ее распущенные черные как смоль волосы лишь немногим уступали по длине русалочьим. В руках у нее были какие-то бутылочки из темного непрозрачного стекла.

– А вот это мы сейчас посмотрим! – зло зашипела она. – Кто пропал, а кто нет. Сейчас я этой русалке крашеной промывание мозгов сделаю.

– Стой! – приказала ей Марья и в ее голосе появились железные нотки привыкшего повелевать человека. – В дом иди!

– Но мама! Она ж убьет его! Надо ударить по ней сейчас, пока она слаба… потом она напьется силы и…

– Рано ещё – мы не готовы, – отмахнулась от дочери Марья, – в дом ступай.

Василиса, зыркнув на меня расстроенным взглядом, ушла, хлопнув дверью. Женщина тяжело вздохнула:

– Ладно уж, иди, давай тоже… заждались тебя, поди. На вот, возьми на память добрую от нас с дочкой подарочек.

И она надела мне на шею красивый серебряный медальончик, изображающий пятиконечную звездочку в круге. Посреди звездочки светился маленький голубенький камушек.

– Какой красивый! – восхитился я. – Спасибо большое!

– Иди уж, – подтолкнула меня к дверям Марья. – Храни тебя Господь!

Я вышел наружу. Иван с русалкой уже сидели в стареньком «уазике».

– Ну, че то ты долго там, – добродушно проворчал лесничий. – Небось байки Марьюшкины слушал?

– Слушал, – не стал отпираться я, залезая на заднее сиденье.

Русалка протянула мне руку желая помочь, но вдруг резко одернула ее и прижалась к противоположной дверце, чему-то нахмурившись.

– Ну, с Богом! – сказал Иван и нажал на акселератор. Уазик запрыгал по кочкам, выбираясь на еле видимую лесную дорогу.