Бентли Литтл - Чужаки

Гэри кивнул, почувствовав мгновенное облегчение. Теперь полиция хотя бы начнет разбираться. А разобравшись, они поймут, что были не правы, и начнут поиски Джоан. И Кары.

Но не будет ли тогда слишком поздно?

Он постарался отогнать от себя эту мысль.

За десять минут все четверо предъявили документы, ответили на вопросы и были выдворены из комнаты Джоан и Кары. В последний момент Гэри вспомнил о телефоне родителей Джоан и сообщил его полицейским, оставив бумажку с номером у себя.

Под настороженными взглядами обитателей общаги друзья прошли по коридору на выход.

– Теперь-то что делать? – спросил Рейн на улице.

– Больше тут ловить нечего, – пожал плечами Брайан.

Кулаки Гэри сжались сами собой. Брайан отступил, выставив ладони:

– Я просто хотел сказать…

– Заткнись, – бросил Рейн.

Гэри представил себе Джоан одну, лежащую в темной грязной комнате, нагую, избитую, в кровоподтеках. И брошенный в пустыне труп Кары – лишней свидетельницы.

– Мы должны что-то предпринять, – сказал он, но не мог придумать, что именно. Голова отяжелела, мозги не работали.

– Тебе надо выспаться, – толкнула его в бок Стейси. – Ты не спал уже…

– Я в машине дремал.

– Ага. Целых десять минут.

– Нам всем не мешает поспать, – сказал Брайан и зевнул, словно добавляя весомости собственным словам. – Кто-кто, а я сейчас точно примну харю.

Рейн положил руку на плечо Гэри:

– Верно. Невыспавшийся ты ей ничем не поможешь.

Рейн был прав. Все остальные – тоже. Гэри не желал себе в этом признаться. Он действительно устал и потерял способность связно мыслить. Отдохнуть и взяться за дело с новыми силами – это сейчас самое разумное. Но его все еще мучили видения Джоан с кляпом во рту, привязанной к стулу, пытаемой неизвестными обидчиками.

Чужаками.

Мало того, что Гэри не имел понятия, где находится подруга, он не знал, что с ней происходило, и неизвестность бесила его больше всего. Хорошо ли с ней обходятся? Или хором насилуют? Может быть, ее и в живых уже нет?

Последние два варианта представлялись наиболее вероятными. На связь Джоан не выходила, требований выкупа тоже не поступало. Если цель похитителей – не деньги, вряд ли у них был резон не причинять ей вреда.

Мысль о сексуальном принуждении тревожила Гэри больше всего, картина жгла мозг, как раскаленная игла: злобные незнакомцы – Чужаки – унижают Джоан в то время, как полиция судит и рядит, существует ли она в природе.

Гэри прикинул, не взять ли академический отпуск. Он все равно не сможет сидеть на занятиях, переходить с одной пары на другую – от Шекспира и Милтона на математику, пока Джоан находится неизвестно где. Если история затянется на несколько дней, он безнадежно отстанет, целый семестр пойдет псу под хвост. Гранты и стипендию тоже могут отменить, потому что деньги выделяли только под определенные показатели в учебе. Вдобавок чтобы платежи продолжали поступать, он был обязан каждый семестр заканчивать курс полностью – все 21 учебных раздела.

Гэри глянул на друзей.

– Я и вправду устал, – признался он. – Хотя заснуть вряд ли смогу. Кто-нибудь идет сегодня на лекции?

Рейн и Стейси покачали головами.

– Мои – по вторникам и четвергам, – сказал Брайан. – Пока что – сиеста.

– Ты что-нибудь придумал? – спросил Рейн.

– Нет, – вздохнул Гэри.

– Отоспись, – предложила Стейси. – Мы все устали. Возможно, на свежую голову придумаешь что-нибудь путное.

– Эти копы…

– Что с них взять, они просто делают свою работу. Когда разберутся…

– Если разберутся.

– Даже и тогда нет гарантии, что ее найдут, – вставил Брайан.

– Не накаркай! – одернул его Рейн.

– Что, и сказать уже нельзя?

У Гэри трещала голова.

– Пойду к себе, – сказал он друзьям. Неожиданно вспомнилось, что телефон в его комнате – с автоответчиком. Гэри не хотел лелеять фальшивых надежд, но ведь могла Джоан позвонить и оставить сообщение? – Потом свяжемся.

– Если что-нибудь придумаем, мы тебе сразу сообщим! – крикнул вдогонку Рейн.

Гэри на ходу помахал и, немного выждав, бросился бегом к общежитию, успев убедить себя за эти несколько мгновений, что найдет на телефоне сообщение от Джоан.

Разумеется, никакого сообщения не было. Заскочив, обливаясь потом, в свою комнату, Гэри сразу же увидел, что индикатор сообщений автоответчика не горит и не мигает.

Он рухнул на кровать и разрыдался. Слезы настигли его исподтишка. Тревога, стресс, утомление – все это сыграло роль, и он не мог перестать плакать. Слезы катились по щекам, рыдания сотрясали грудь тем сильнее, чем реальнее обозначалась мысль: Джоан больше нет в живых. От избытка чувств Гэри закрыл глаза и понял, что уже не хочет их открывать. Он лег, даже не раздевшись и не сняв обуви, и через несколько секунд заснул.

И увидел сон.

Во сне университет напоминал «Горящего человека». Студгородок состоял не из привычных кирпичных зданий с их псевдоаристократическим интерьером, а из времянок, слепленных из подобранных на свалке материалов. Гэри и Джоан сидели на постеленном поверх газона одеяле и завтракали кукурузными хлопьями. Мимо пробегали босые и оборванные студенты с бревнами и ветками. Они несли их к южной оконечности городка, где возводился деревянный вал. Гэри вдруг понял, что УКЛА – вовсе не учебное заведение, а форт и вал строят, чтобы остановить нашествие Чужаков. Он попросил Джоан никуда не уходить и побежал помогать достраивать стену, однако на полпути увидел, что часть ее обрушилась и в прореху ворвалась орава Чужаков. Они были закутаны в плащи, как призраки-башни, лица скрывали темные капюшоны. Гэри повернул назад и побежал к Джоан, чтобы защитить ее, но Чужаки опередили его, и когда он наконец добежал до одеяла, то увидел, что Джоан уже нет – ее похитили.

Тери Лим покинула факультет геологии после девяти тридцати вечера. Лекция закончилась в девять пятнадцать, но девушка решила задать преподавателю пару вопросов по предмету. Она дождалась, пока остальные студенты разошлись, потому что… потому что доктор Прем – просто милашка. Однако кольцо на пальце доктора ясно говорило о том, что он женат, а его четкие ответы не давали ни малейшего повода для флирта. В итоге Тери почувствовала себя полной дурой. Она задавала вопросы робко, кивала невпопад и поспешно выскочила из здания на свежий ночной воздух, желая охладить им горящие от конфуза щеки.

В опустевшем студгородке стояла тишина. Ночная жизнь УКЛА кипела по соседству, в Уэствуд-Виллидж, сам университет по окончании занятий превращался в пустыню. Издалека доносившийся слабый шум буйных студенческих пирушек смешивался с еще более отдаленными звуками уличного движения. Такая смесь создавала мягкий звуковой фон, из-за которого тишина в студгородке казалась еще глубже, словно эта часть университета была отделена от остального мира невидимой преградой.