Майкл Кеднам - Тропой Койота. Плутовские сказки

«Встать на тропу койота» в легендах североамериканских индейцев означает пойти навстречу безумной, непредсказуемой, изменчивой судьбе… то есть, последовать путем трикстера, а он и небезопасен, и не так уж гладок. Идите с опаской, держитесь начеку. Он может отнять у вас самое дорогое, а может и одарить тем, в чем вы нуждаетесь сильнее всего на свете. Или и то и другое. В одном можете не сомневаться: он перевернет вашу жизнь вверх тормашками. И, вероятно, от души посмеется над этим.

Эллен Датлоу и Терри Виндлинг

[3] Introduction copyright © Terri Windling, 2007.

Слушайте же: я расскажу вам сказку. Случилось это в те времена, когда все звери были людьми, Звериным Народом, а Людской Народ еще не появился.

Но вот однажды созвал Создатель весь Звериный Народ вместе и сказал:

– Ждите перемен. В мир идут новые люди, а вам, старым людям, придется менять имена. Приходите сюда завтра поутру и выберите новые, кому какое по вкусу. Кто первым придет, первым и выбирает, пока все имена не кончатся.

Сказал он так, и домой ушел, спать.

Возвращается Койот к Кротихе, своей жене, и просто места себе не находит – вертится, чешется, задумался глубоко. Встревожилась Кротиха. Известное дело – если уж Койот думать начал, так и знай: не миновать беды.

Тут Койот и говорит:

– Кротиха, – говорит, – разожги-ка костер, я спать до утра не лягу. Завтра буду в очереди у порога Создателя первым. Хочу себе новое имя – звучное, славное, лучше прежнего. Грозное. Может, – говорит, – Медведем стану. А может, Лососем. А может, Орлом. То-то все вокруг начнут меня уважать!

И вот сидит Койот у костра, гонит сон прочь, что есть сил, но не тут-то было. Закрыл Койот глаза и сразу же захрапел.

А Кротиха Койота будить не торопится. «Если, – думает, – заимеет Койот имя получше, так, чего доброго, возьмет да уйдет от меня, паршивец пронырливый!»

Подождала Кротиха, пока солнце повыше не поднимется, да только тогда мужа и разбудила. Помчался Койот к Создателю во весь дух, но безнадежно опоздал. Все громкие, славные имена до него разобрали. Все прочие имена – тоже. Одно только имя и осталось – Койот. Никто на него не позарился. Сидит Койот у костра Создателя, притих, опечалился. Пожалел его Создатель и говорит:

– Койот, старый дружище, это же хорошо, что ты при старом имени остался! За этим-то я и устроил так, чтоб ты не просыпался подольше. У меня есть для тебя важное дело. В мир явился Людской Народ, и кто же, как не ты, им подсобит? Глянуть на них – ничего-то они не знают, ничего не умеют. Ни охотиться, ни рыбачить, ни одеваться, ни петь, ни плясать – ничего. Вот ты им и покажи, научи все это делать, как полагается.

Запрыгал Койот, заулыбался во всю клыкастую пасть.

– Так значит, – говорит, – быть мне Великим Вождем этих новых людей!

– Ну да, что-то вроде того, – смеется Создатель. – Вот только, видишь ли, ты ведь все тот же Старый Койот. Все тот же дурень, каким прожил всю жизнь. Но ничего, я тебе помогу. Отныне будешь ты иметь особый дар. Сможешь превращаться во что пожелаешь, слышать любой разговор, кроме разговора воды, а если умрешь – возвращаться к жизни. Ну, а теперь ступай, делай свое дело.

Вышел Койот из типи Создателя – от радости сам не свой. Пошел искать Людской Народ, дело свое пошел делать. Уж он-то им покажет, научит, как надо! С этого-то все людские злосчастья и начались…

Сейчас зима, я сижу в пустыне Сонора, штат Аризона, и размышляю о Койоте и его мешке, битком набитом плутовскими сказками. У ряда североамериканских индейских племен рассказывать сказки о Койоте в любое другое время года считается неуместным и даже опасным: во-первых, это неуважение к Койоту, а во-вторых, привлекать к себе его внимание, рассказывая о нем в неподобающее время – не к добру. Прямо за окном моего кабинета, в сухом русле ручья, частенько появляются дикие койоты – родичи легендарного трикстера. Эти прекрасные создания не поддаются приручению и вполне разумно опасаются людей. Здесь, на границе Тусона с пустыней, койоты – зрелище вполне обычное, но в последнее время они, похоже, появляются все чаще и чаще – привлеченные моим интересом к сказкам о них, скажут приверженцы традиций. И верно: одно дело – читать сказки о Койоте вдали от естественных мест его обитания, как я прочла их впервые годы назад, в Нью-Йорке, и совсем иное – читать их здесь, где по ночам койоты бродят прямо во дворе, издавая тот самый жутковатый клич, так удивительно похожий на смех.

Именно здесь, в пустыне Сонора, я действительно начала понимать, насколько тесно мифы связаны с географией стран их происхождения, насколько меняется устный рассказ, перенесенный на книжные страницы и разлученный с породившей его землей. Печатные версии сказок о Койоте слишком уж часто напоминают читателям из городов и пригородов простые детские небылицы: вот отчего у бобра плоский хвост, вот откуда взялись звезды на небе… В изустной же традиции сказки о Койоте примечательны сочетанием возмутительного (а порой и откровенно скабрезного) юмора с элементами необычайной глубины: священное и вульгарное в этих сказках крепко связаны воедино.

– Сказки эти смешны, – говорили мои друзья-навахо, – но при том сакральны и очень серьезны. Трикстер напоминает нам: не опускайтесь в мыслях до простой двойственности, добро может рождаться из зла и наоборот, хорошее и плохое не всегда разведены по противоположным полюсам.

Возможно, Койот – самый известный мифологический трикстер в Северной Америке, но популярных трикстеров в мифах и легендах всего света – великое множество. Они живут повсюду, от лесов северной Канады до джунглей Амазонки, от узких лесистых долин Британских островов до населенных призраками храмов Востока. Трикстеры – создания противоречивые. Они – обманщики, прохвосты, жулики, глупцы, фигляры, мошенники, распутники и воры, но также – культурные герои, чьи трюки могут и причинять великий вред и творить великое добро, чьи истории служат укреплению тех самых традиций, которые они выставляют на смех. Как отмечает фольклорист Кристофер Векси, говоря о западноафриканских трикстерах: «Ломая культурные шаблоны, трикстер помогает познавать их. Поступая безответственно, он помогает понять, что такое ответственность» [4] “The Exception Who Proves the Rules: Ananse the Akan Trickster” by Christopher Vecsey, published in Mythical Trickster Figures , edited by Hynes and Doty (University of Alabama Press, 1997). . Роль трикстера – возмутитель спокойствия, игнорирующий общепринятые нормы, ломающий традиционные рамки и тем самым инициирующий перемены – возможно, к добру, возможно, к худу.

Трикстер может быть созидателем и разрушителем, хитроумным героем и коварным злодеем; чаще всего он – персонаж амбивалентный, то и дело перескакивающий от одного к другому. Нередко он изображается как существо, совершенно неспособное устоять перед своим же чрезмерным тщеславием и чудовищными аппетитами (к еде, сексу, авторитету, общественному признанию и т. д.), постоянно подстрекаемое ими к действию и никогда не унывающее в случае неудач. Как отмечает Роберт Д. Пелтон в «Трикстере в Западной Африке», трикстеры – «существа первопричин, пребывающие в сложных отношениях с Высшим Божеством; преобразователи, помогающие миру людей стать таким, каков он есть; вершители героических подвигов на благо людей; однако в изначальном облике и в некоторых более поздних формах они глупы, бесстыдны, смехотворно нелепы – но, тем не менее, непобедимы» [5] The Trickster in West Africa: A Study of Mythic Irony and Sacred Delight by Robert D. Pelton (University of California Press, 1980). .