Альбина Нури - Черные души праведников

– Мор, наверное. Эпидемия какая-то, – предположил Матвей.

– Не знаю. Может быть. Написано, что вроде поначалу люди снова хотели там поселиться: дома остались нетронутыми, подсобные хозяйства от прежних владельцев, скотина, все такое… Земля хорошая, плодородная, озеро и речка. Но все, кто пытались обосноваться, бесследно исчезали, и попытки прекратились. Люди стали обходить это место стороной. А те, кто случайно оказывались в тех местах, слышали, как по ночам там кто-то не то воет, не то стонет. Говорят, это бродят неупокоенные души бывших жителей проклятой деревни.

– Все? – Матвей смял стаканчик из-под кофе и выбросил в ближайший металлический бачок.

– Статья небольшая. Но тебе этого недостаточно? Почему твой друг решил строить отель именно в том месте, он не говорил?

Ее тон – напористый, с обвиняющими нотками – раздражал. Кем она себя возомнила? Законной женой? С языка чуть было не слетело что-то вроде «не нравится – можешь возвращаться обратно в Казань, никто не держит!», но Юлиана неожиданно робким голосом проговорила:

– Страшно немножко, да? Отель на месте проклятой деревни!

Это прозвучало по-детски, да она, в сущности, и была почти ребенком – двадцать четыре года, моложе его на восемь лет.

– Не верь всему, что пишут, – улыбнулся Матвей. – Авторитетно заявляю это как журналист с почти пятнадцатилетним стажем. Набрехать можно все что угодно.

Юлиана улыбнулась в ответ и убрала планшет в сумку.

– И потом, комплекс «Плава планина» не обязательно построен именно там. Гора огромная, строиться можно в разных местах.

Она окончательно успокоилась – а может, не сильно-то и волновалась, прислонилась к его плечу и заговорила о чем-то. Матвей не вслушивался, да она и не ждала реакции. В этом смысле с Юлианой было легко: можно молчать, кивать, мычать что-то невнятное, способное сойти за одобрение.

Матвею же теперь никак не удавалось съехать с мыслей о Синей горе. Правда, знал ли Эдик историю этого места или нет? Или история – не более чем выдумка?

Эдик позвонил десять дней назад.

– Братишка, выручай! Без тебя никак! Заметь – не за «большое спасибо».

Они были одноклассниками и, давно уже оставив позади школьное прошлое, продолжали не то чтобы близко дружить, но регулярно общаться.

Матвей учился в университете, параллельно работал – с восемнадцати лет писал заметки в газеты и журналы; карабкался по служебной лестнице – от внештатного корреспондента до главного редактора. Наступающий Новый год готовился встретить, будучи руководителем пресс-центра, с хорошей (очень хорошей!) зарплатой и отличными перспективами.

Эдик все эти годы, в сущности, делал только одно: пытался всем вокруг доказать, что стоит чего-то сам по себе, а не вкупе с отцовскими миллионами. Отец сидел возле нефтяного крана, возглавлял крупнейший в Татарстане холдинг и мог обеспечить единственному сыну поистине королевский уровень жизни и безоблачное будущее.

Но у Эдика была причуда: он хотел непременно добиться всего сам. Получалось плохо, и все его «крутые вау-проекты» лопались один за другим. Правда, они и были сомнительного свойства: Эдика, который учился «понемногу, чему-нибудь и как-нибудь» и ни в одной области нормально не разбирался, кидало в сторону то криптовалют, то детективного агентства, то разработки квест-комнат. Он даже пробовал продюсировать какую-то певичку и писать фантастические романы.

Причем денег у отца старался не просить, влезал в долги и кредиты. Но потом из долговых ям его доставал все-таки папенька.

– Что на этот раз? – устало спросил Матвей, привыкший к закидонам приятеля.

– Знаешь, что я почти год делал?

– Нет, – ответил Матвей и вспомнил, что от Эдика и в самом деле с прошлой зимы не было ни слуху ни духу.

– Строил отель, туристический комплекс в Европе! Брат, уверен, это будет крутейший бомбический проект!

– Где конкретно в Европе?

– В Сербии. Купил там участок.

Ясно. И как только банки решаются связываться с Эдиком? А впрочем, вряд ли они остаются внакладе. Отец всегда все возвращает с процентами.

– Сербия вроде бы не особо популярна в туристическом смысле, – осторожно заметил Матвей. – Там, кажется, горные курорты и еще Бани – вроде наших минеральных вод. Для здоровья полезно, но…

– Ты не понимаешь, это колоссальный потенциал! – перебил Эдик и пустился рассказывать о том, как собирается прилагать все силы для развития туризма на Балканах.

Матвей, не стараясь вникнуть и разобраться, ждал, когда Эдик закончит и перейдет к сути своего предложения.

– Уединенное место, чистый воздух, экология, природа – девственная! Круглый год можно ездить отдыхать. Прикинь – туристический сезон круглый год! Озеро, река, горные лыжи… К концу декабря заедет первая партия туристов, уже есть желающие. И вот тут мне и нужен ты! – Эдик выдержал драматическую паузу. – Я хочу, чтобы ты поехал туда как турист, побыл там дня три – или сколько захочешь!

– Я работаю, вообще-то.

– Понимаю, но ты погоди отказываться! Можешь один ехать, хочешь – прихвати подружку. Я все вам оплачу: дорогу, проживание. И еще заплачу за статью. Если честно, хотелось бы серию статей.

Он назвал сумму, и Матвей едва не присвистнул. С финансами у него сейчас все было отлично, однако предложение бывшего одноклассника, что греха таить, звучало заманчиво.

– Ты умеешь, я знаю. Напиши так, чтобы все обалдели и повалили в «Плаву планину».

– Плаву… что?

– С сербского – «Синяя гора». Матвей, братишка, ты же гений журналистики!

Дальше последовал сплошной поток комплиментов и восхвалений. Эдик не скупился, лил елей полными ложками – ему нужно было согласие друга.

– Брат, ты знаешь, как для меня это важно. Не отказывайся, – закончил он и стал ждать ответа.

Матвей в любом случае планировал в конце декабря ехать в Москву. Оттуда можно и в Сербию улететь. Дня четыре на все, подгадать, чтобы выходные захватить… Почему нет? Отдохнуть немного, еще и деньжат заработать.

В общем, Матвей согласился, и Эдик был на седьмом небе от счастья. Матвей, в общем-то, тоже был доволен. До настоящего момента. Что-то свербело, грызло изнутри, не давало покоя. Еще статья эта… Знал Эдик, где строит свой чудо-отель, или нет?

Матвей вспомнил – или ему только показалось, что вспомнил, а на самом деле просто выдал желаемое за действительное? – что Эдик, когда они встретились через день, вел себя немного странно. Нервничал и суетился больше обычного, и в глаза старался не смотреть. Но Эдик всегда напоминал заводную куклу на шарнирах: размахивал длинными руками, вертел головой, притопывал, прихохатывал, много говорил.

В тот раз всего этого было еще больше… Или нет?

А если все же было, то что тому причиной?