Олег Логвинов - Аскетская Россия: Хуже не будет!

Но возвращаться в творческую обстановку желания не возникало. Оставался последний шанс – рекламное агентство. Там-то должен витать незримый дух рождения шедевров. Я представлял, как войду в красивое здание, меня встретит девушка модельной внешности, которая томным голосом попросит немного подождать. Я сяду на кожаный диван, рядом будут валяться свежие выпуски модных журналов. Нескольких минут хватит, чтобы пробежаться по их заголовкам. Девушка принесет мне ароматный кофе и пригласит на собеседование. Мы мило пообщаемся с HR-менеджером, который непременно отметит мой красный диплом. От этих мыслей я невольно заулыбался. Говорят, приятен не столько конечный результат, сколько сам процесс.

Однако моим мечтаниям не суждено было претвориться в жизнь. Общение с потенциальным работодателем проходило в парке. Дама постбальзаковского возраста с полурастаявшим мороженым, видимо любящая (нет, не мать) хорошо покушать, встретила меня с улыбкой, так и не встав со скамейки, что было вполне допустимо. Ее одежды напоминали простыни, в которые заворачивались римские трибуны, а пышный растрепанный парик смотрелся довольно вульгарно. Прочитав мои мысли, рекламщица выпалила прокуренным голосом: «Надо же из толпы выделяться! Такие, брат, времена! Это раньше всех под одну гребенку чесали, а теперь в свободной стране живем. Вот и обособляемся как можем, не хочется серой массой быть». Она кивнула в сторону проходящей парочки белых воротничков, ищущих, где бы отведать бизнес-ланч. Я устроился на скамейке и подумал, возможно, меня проверяют на стрессоустойчивость. Мама рассказывала, что сейчас на Западе модно проводить так называемые агрессивные собеседования, на которых кандидата подвергают ощутимым психологическим нагрузкам: кричат, задают неудобные вопросы, ставят в неловкие ситуации. Пожалуй, происходящее со мной можно было охарактеризовать подобным образом. Я был готов ко всему… Кроме того что это не агрессивное, а самое обычное собеседование.

– У нас, по правде говоря, офиса нет. Да и зачем нужны все эти пыльные столы, стулья и другая многофункциональная рухлядь? А эти однообразные помещения, разделенные перегородками? Как могут в них рождаться шедевры? Не для того жил Диоген, чтобы мы гнили в комфортабельных каменных бараках!

Речь женщины меня впечатлила. Действительно, история знает случаи создания гениальных произведений в самых обычных и даже спартанских условиях. Но, несмотря на красноречие собеседницы, я все-таки пытался возразить:

– А в дождь мы тоже тут встречаться будем?

– Конечно! Дождь – это так романтично! Еще Демосфен говорил: небесная вода – источник жизни. К нему и припадем!

Мороженое из рук дамы упало прямо на простыню. Не поведя глазом, она принялась слизывать подтаявший пломбир. Я с трудом выдержал подобное зрелище, и, честно говоря, мне как раз, наоборот, хотелось в душные офисы и серые будни. Может, я отстал от жизни? Не отрываясь от своего основного занятия, рекламщица спросила:

– Деньги есть? В моем агентстве испытательный срок оплачивает сам кандидат.

– Нет, денег у меня нет. – Эта фраза заставила мою собеседницу приостановить процесс слизывания.

– Что, совсем?

– Совсем, я только на проезд взял.

– Вот люди наглые пошли, – она смотрела на меня, как фашист на пленного, – и не стыдно, а? Еще на собеседования ходит. Да чтобы прикоснуться к волшебству создания рекламы, знаешь какие бабки отваливают?

– Простите, а каково портфолио вашего агентства?

– Мм, это почтовый индекс что ли?

– Не совсем, я имею в виду, какими своими работами вы можете похвастать?

– Из громких проектов выделю туалетную бумагу «Нежность» и презервативы «Комплимент», слыхал о таких?

– Эм, вроде нет.

– Естественно, мал еще. – Ее оценивающий во всех смыслах взгляд пробежался по мне.

Разговор был окончен. По дороге домой меня одолевали тяжкие думы, может, родители правы, пора завязывать с журналистикой и перепрофилироваться в страховые агенты? Тем более что рекламные объявления так и пестрели заманчивыми предложениями типа «Зарплата от тридцати тысяч!», «Карьерный рост!», «Дружный коллектив молодых специалистов!» Было над чем задуматься.

– Чай будешь? – Отец сверлил меня глазами прямо с порога, пытаясь понять, удалось ли мне найти работу.

– Можешь ничего не говорить, на лице все написано. Опять не сложилось, да?

– Пап, я стараюсь, ты же видишь. Пока не получается…

– Твои старания не приносят результатов, и знаешь почему?

– Ну?

– Да потому что усилия прилагаются не в том направлении. Вот Олег, твой друг, смог же найти себя! Не жалуется, не ноет! Как и ты, в массмедиа подался! Кто он там? Музыкальный критик? Почему, кстати, он тебя не пристроит?

– Я не хочу быть никому обязанным! Я сам кое-чего стою!

– И чего же?

Вопрос отца снова наталкивал на грустные размышления. Чего я смог добиться к двадцати двум годам? Почти ничего… Одна бравада и обещания самому себе.

– В общем так, – голос папы стал серьезным, – идешь ко мне на завод! Все, баста! Не для того мы тебя с матерью воспитывали, чтобы ты не мог и рубля заработать. Свои пятнадцать тысяч получать будешь. На первое время и такой доход подойдет. Все лучше, чем ничего!

– Ну, пааап!

– Ничего не хочу больше слышать!

– Дай хоть один шанс!

– Я уже потолковал кое с кем из пятого цеха, сходишь к ним в пятницу. Если все сложится удачно, в понедельник выйдешь на работу.

– А если до пятницы я что-нибудь найду?

Папа снисходительно посмотрел на меня и улыбнулся.

Следующий непогожий и казавшийся самым обычным летний денек принес в мою жизнь кардинальные изменения. До разговора с отцом я, как и многие, просто плыл по течению, вперед сильно не заглядывая. Да и страшновато было заглядывать. Пока учился, был четкий распорядок, свои задачи и пути их решения. Известные пути. А вот дальше… Надо искать работу, обустраиваться в жизни, создавать семью, помогать родителям. Мой отец однажды отправился на встречу с однокашниками – отметить тридцатилетний юбилей выпуска. Вернувшись домой, он долго пребывал в замешательстве: оказалось, положения в обществе добились исключительно бывшие троечники и двоечники. А те, кто вместе с ним прилежно учился, влачили жалкое существование. Позже я понял, что ничего удивительного в этом нет. Кесарю – кесарево. Исходя из этой теории, я преуспевающим стать не должен.

Положа руку на сердце, я догадывался, что работодатели не будут встречать меня с распростертыми объятиями. Но и полного фиаско в трудоустройстве тоже не предполагал. Тем временем все мои однокурсники разбежались по редакциям и издательствам. Причем чем хуже человек учился, тем лучше местечко ему доставалось. Такая вот прямо пропорциональная зависимость, хотя скорее, обратно пропорциональная. Тогда я еще удивлялся и негодовал: «Как же так? Я старался, учился, сдавал, а на работу берут бездарей и растяп?» Прогульщики стали спецкорреспондентами, неучи выбились в ведущие рубрик, а самые отъявленные тупицы вообще устроились редакторами! Да, именно так и должно быть. Если вы не согласны, можете поспорить, но увидите, у вас ничего не получится. За годы обучения лентяи приобретают самые необходимые в жизни навыки: умение льстить, предлагать взятки, сдавать экзамены без знаний. А ботаники и отличники вроде меня просто учат все, что им задают, то есть идут по пути наименьшего сопротивления. Разница в поведении и мышлении проявляется при устройстве на работу. Какому кандидату отдаст предпочтение работодатель: уверенному, следящему за своим внешним видом, улыбчивому и раскованному или застенчивому, скромно одетому и не умеющему себя преподнести? Комментарии излишни.… Никаких парадоксов здесь нет, со временем зубрилы оказываются в подчинении у тех, кому давали списывать. Эту и многие другие прописные (но так никем и не записанные) истины мне только предстояло принять и освоить.