Александр Домовец - Московская дева

Вот тут верхи вспомнили про уходящую на пенсию Малюткину. Во-первых, стойкая репутация ведьмы. Во-вторых, ни на чём не настаивает и ни у кого ничего не просит. В-третьих, превосходная раскрываемость… Короче, на покой Изольду Скуратовну не отпустили. И после окончания «вышки» мы с Сашей загремели в отдел к подполковнику Малюткиной. Разве что он на год позже, а я на год раньше. Натерпелся… Или адаптировался?

– Прибавь шагу, – посоветовал я Саше. – Начальница не ждёт. Паранормал ты или где?

– Или куда, – огрызнулся Саша, немного запыхавшись. – Умеешь летать сам – научи товарища…

Летать, само собой, мечталось. Но это пока не по чину. Сначала надо дослужиться до капитана, потом получить разрешение Изабеллы, потом визу Потанцуева на соответствующем рапорте, потом оформить необходимые допуски и подписку о неприменении допусков во внеслужебных целях… В общем, не факт, что после всех этих процедур летать захочется…

В огромном кабинете начальницы все было, как обычно. Царил излюбленный Изабеллой Скуратовной полумрак. В глубине комнаты мерцал камин. Пахло жареным мясом, испанским вином и каким-то парфюмом. На столе задумчиво усмехался череп, лежащий на скрещённых костях. Рядом с черепом вальяжно развалилась Ванька. Змеиная головка, сардонический взгляд из-под полуприкрытых кожистыми веками глазок… Злые языки утверждали, что последние сто лет Малюткина с ней не расстаётся. А как с такой расстанешься? Сколько раз закрывала начальницу собственным панцирем… Опять же, мудра, зря слова не скажет…

Возле стола, отдуваясь и поправляя детали туалета, сидел немолодой мачо кавказского типа в очень дорогом костюме. Хотел бы я носить такой же костюм – от Кардена, светло-серый, в еле заметную полоску, с ярко-красным галстуком ручной работы… А швейцарские часы на волосатом запястье… А массивный золотой перстень со скромным бриллиантом…

– Старший лейтенант Старухин и лейтенант Кириллов по вашему приказанию прибыли! – отрапортовал я, не козыряя лишь потому, что фуражка и козырёк остались в кабинете.

– Вольно, – откликнулась Изольда, выходя из комнаты отдыха и застёгивая на ходу мундир.

Наступила тишина. В который уже раз я залюбовался начальницей: стройна, подтянута, форма словно влитая – не скажешь, что годочков неопределённо много… Взгляд больших ореховых глаз Изольды Скуратовны без сожаления скользнул по измочаленному мачо.

– Не орёл, – сказала она негромко, словно про себя. – Нет, не орёл.

Мачо насупился.

– Выкинуть? – спросил я, подтягивая рукава кителя. Саша посмотрел на меня с интересом и на всякий случай достал табельное оружие.

Изольда словно очнулась.

– Зачем же? – сказала она. – Товарищ к нам с бедой… Хотя какой он нам товарищ… Да, может, и не беда вовсе… Короче, разберитесь.

С этими словами она удалилась в комнату отдыха. Или, как она любила называть, альков.

Вот так всегда. Всю черновую работу сваливает на меня или Сашу. А мы что? Мы подчинённые кроткие, безответные – расхлёбываем. Вот как сейчас.

Я сел за стол начальницы, пододвинул к себе клавиатуру компьютера и по-доброму посмотрел на обиженного мачо.

– Ну, здравствуйте, Автандил Гургенович, – сказал я.

Перепетуев – город маленький. Одно название, что районный центр. Сто тысяч населения, сплошной частный сектор, коровы на окраинах, много подержанных иномарок, градообразующее предприятие по выпуску корсетных изделий, один ночной клуб, два компьютерных, пять ресторанов и с десяток банков… Цивилизация! Тут почти все друг с другом знакомы. В крайнем случае, наслышаны.

Автандил Гургенович Опохмелидзе – не наш клиент. Скорее, клиент Серёги Дождикова из департамента экономического беспредела. Подпольное казино, знаете ли… Махинации с материнским капиталом… Незаконное кредитование под бешеные проценты… В общем, имеются шансы рано или поздно сесть. Однако всё земное, ничего паранормального. Какого лешего он привёрся к Изольде?

Этот вопрос в тактичной форме я задал гостю. И лучше бы я промолчал. Кавказский темперамент гостя пролился таким объёмом информации, что половины мне и знать бы не надо.

Ну, интимные моменты с Изольдой опустим. Использовала, измочалила… бог с ней, дело житейское, в чём-то даже приятно… но он же пришёл за помощью! А где помощь, где? Спихнула на малолеток – и всё?

Вот тут мы с Сашей переглянулись и обиделись. Малолетки не малолетки, но расследований за плечами немало. А тайна взбесившегося банкомата? А загадочное исчезновение заявлений граждан в районной администрации? А феномен безумного вице-мэра, подписывающего липовые платёжки? И со всем этим мы разбирались, находили истину, рисковали здоровьем, жизнью… здравым смыслом, наконец. В общем, неправ Гургеныч…

– На что жалуетесь? – официально спросил я, занося длань над клавиатурой компьютера.

– Я разорён! – гортанно выкрикнул Опохмелидзе. – Разорён и требую правосудия!

Глаза у Саши округлились, да и мои, наверно, в тот момент выглядели не лучше. Ванька встопорщила панцирь. У черепа на столе отвисла челюсть. Автандил, требующий правосудия, да ещё разорённый – это не для слабонервных…

Из алькова Изольды раздался смешок.

– Да, разорён, – вызывающе повторил Автандил, косясь в сторону комнаты отдыха. – Имею сделать по этому поводу официальное заявление, мамой клянусь!

– Делайте, – разрешил я, уступая место за компьютером Саше. Молодой, горячий, пусть работает. – Слушаем вас внимательно.

А слушать было что.

– Да, – клекотал Автандил, – содержу подпольное игорное заведение. И что? Кому мешает? Знаете, какие люди ко мне приходят на рулетку? (Я попросил ближе к делу.) Можно и ближе. Только вот не знаю, как рассказать, чтобы не приняли за сумасшедшего. (Саша даже развёл руками. Только такие к нам и обращались.) Короче, повадился ко мне летать малиновый пиджак. Ну, просто пиджак, без владельца. Непривычно, что говорить. Плавает по воздуху, рукава в карманах, за вход платит молча и не торгуясь. Видно, что денежный. Люди вокруг пялятся, а ему фиолетово. Ну, думаю, пусть. Не монстр же какой, в конце концов. (Ванька внимательно посмотрела на Опохмелидзе, но промолчала.) И всё бы ничего, только пару дней пиджак приглядывался, а потом начал в рулетку играть. Играть беспроигрышно! Ставит на четвёрку – выиграл, ставит на пятнадцать – выиграл, ставит на зеро – опять выиграл! Хоть на красное, хоть на чёрное – всё без промаха. И главное, постоянно ставки увеличивает, жлоб!

– И вы забеспокоились, – задумчиво сказал Саша.

– Забеспокоился! – вызывающе подтвердил Опохмелидзе, вытирая пот со лба огромным синим платком. – Забеспокоишься тут! Касса по швам трещит!