Надежда Никитина - На другом берегу (сборник)

Взгляд ее упал на лист бумаги с рисунком. Она узнала его, посмотрела на продолжение.

– Все так плохо? Эти линии никак нельзя соединить и удержать вместе?

– Зинаида Ивановна, к этому нельзя относиться серьезно. Это опыт, не доказательство. Это то, что мне кажется, понимаете?

– Так скажи, что тебе кажется. Как бы ты эти линии свела?

– Как в школе, в жесткую фигуру. Помните, самое устойчивое положение – это три точки опоры? Семье из двух человек не хватает третьего. Если их линии образуют третью точку, то, как бы они потом ни расходились на плоскости, их точки нахождения и третья возникшая точка будут связаны в треугольник. У геометрической фигуры могут изменяться стороны и углы, но она останется треугольником.

– Рисуй.

– Не буду!

– Почему? Она ж подруга тебе.

Я постаралась объяснить на примере. Когда ружье стреляет, отдача больно бьет в плечо. Конечно, бывалые охотники знают, как обращаться с ружьем и уменьшить силу отдачи, но она всегда есть. Магия действует как выстрел, но мы не бывалые стрелки. Мы не готовы к отдаче и даже не знаем, как и где она ударит. Не случайно колдунов из русских деревень изгоняли дальше в лес, опасались родниться с их потомками даже в третьем колене. Зинаида поняла все по-своему.

– Ты просто боишься за себя, а мне терять нечего. Хуже, чем есть, уже не будет.

Она шагнула к столу, провела линию сына к спирали невестки, торопливо нарисовала на пересечении жирную точку и почему-то сразу несколько раз перекрестилась.

А еще через два дня случилось несчастье. Ко мне пришла похудевшая и повзрослевшая Людмила с траурной косынкой на голове. Она всегда выглядела молодой и красивой, поэтому мне показалось, что я встретилась с другим человеком. Она рассказала подробности.

Жена младшего брата Алексея полюбила кавказца с местного рынка и тайком бегала к нему на свидания. Раз поехала кататься с ним на машине, а муж узнал об этом, бросился вслед на мотоцикле. Не вписался в поворот и разбился насмерть. Молодая женщина дала показания в полиции и быстренько покинула городок с кавказцем, убежав от дочери и от позора. Свекровь почернела и слегла, свекор запил. Надо было готовиться к похоронам.

Люда не смогла оставить без участия семью, которую много лет считала своей. Не до обид, когда покойник в доме, к тому же Алексей официально все еще был ей мужем. Пока хоронили, пока лечили родителей, брак как будто восстановился. Супруги вернулись жить к себе в квартиру с маленькой племянницей. Муж стал внимательным к словам и просьбам моей подруги, но выглядел подавленным. Разве о том она мечтала?! Да и сама Люда на новую жизнь настроилась было, работу в Москве подыскала.

– Как думаешь, получится что-нибудь у нас? Я же поставила точку в наших отношениях, думаю, и он точку поставил, а выходит – снова запятая…

– А с девочкой вы ладите? Как, кстати, зовут ее?

Тут Людмила впервые за разговор улыбнулась и нараспев произнесла:

– Тонечка.

Мы сидели у костра в туристическом палаточном лагере – я, Лешка, Сергей и Наташа. Малыши уже спали. Пора было угомониться и нам, но вот чего-то тянули…

Костер показывал четкую грань между тьмой и светом. Метра полтора, не больше, освещались, а дальше – ничего. Вблизи костра Сергей намертво вбил толстые колья. Он всегда делал так – на одну сторону кола забивал толстый гвоздь под углом, чтобы помещать железный прут как перекладину для котелка, а другой конец затачивал под карандаш. Конструкция выдерживала целые ведра. Ни менять, ни поправлять не приходилось.

– Костер прогорел. Надо хоть полешко подкинуть, – предложила Наташа.

– Подкинь, – обернулся ко мне Леша. – Ты ближе всех сидишь.

– Если я встану, то только затем, чтобы заползти в палатку. Мои физические силы на исходе, – вяло огрызнулась я.

– Подкинь силой мысли, – подколол Леха.

Намекал он на то, что я стала читать много литературы эзотерического содержания, а сейчас мучила целую серию из пяти книг. Особенно интересовала меня третья – о способе бесконтактного воздействия на других людей. Мне очень хотелось начать чтение с нее, но я проявляла силу воли для достижения лучшего результата.

Тут длинный кол Сережкиной кухонной конструкции с шумом рухнул как раз по центру костра. Мы вдоволь посмеялись над случаем, но Лешке этого было мало. Он кивнул в сторону, на сложенную с вечера поленницу.

– А ее сможешь развалить?

В какой-то момент я поверила, что смогу. Мне как будто предлагалась сила. Я отогнала подступившее ощущение могущества и дипломатично возразила:

– Ее же потом опять складывать придется. Лично я этим заниматься не буду.

Через пяток анекдотов раздался треск. Мы все вскочили на ноги, но тут же с хохотом повалились. Нам к костру прикатилось несколько круглых чурочек из рухнувшей поленницы. Колья, вбитые по ее бокам, остались стоять на месте. Видимо, она просто накренилась из-за кривизны местности.

– Ведьма, – подвел итог Леша. – Что ты еще можешь?

– Метлу предложи – увидишь, – ответила за меня Наташа.

Леша повертел головой. В полной темноте никакого больше объекта для экспериментов! Только вдали в лучах заката торчала мачта для флага, стоявшая посреди лагерной линейки.

– Теперь ее попробуй.

В центре всеобщего внимания мне очень захотелось свалить высокий стальной шест. Естественно, я знала, что человеку это не под силу. Мы еще немного побалагурили и разошлись.

А утром на линейке шест с поднятым флагом вдруг стал падать. Падение в моих глазах выглядело плавным, как в замедленных кадрах кино. Закричала женщина, попавшая под удар. Строй сбился. Начальник лагеря крикнул, чтобы к раненой не подходили близко. По полю уже бежал врач. Сзади слышался озадаченный говорок нашего тренера:

– Столько лет этой стойкой пользуемся, и никогда – ничего. Да ведь и ветра не было вроде. Кто-нибудь заметил, флаг вился или висел? Висел? Ну, я ж говорю – не от ветра.

Несмотря на серьезность ситуации, Сергей, Лешка и Наталья давились от смеха. А для меня настал момент истины. Цена силы показана. Оставалось дать мысленное согласие или отказ, кровь для подписи уже разлита.

С тех пор прошло лет пятнадцать. Я так и не прочла третью книгу о бесконтактном влиянии на людей. Издание постоянно попадалось мне на глаза, пока однажды я не кинула его в камин. Я не жалела об отказе. За свою недолгую жизнь я, слава богу, научилась обращаться к людям с просьбой, не подвергая их и себя сомнительным манипуляциям.

Когда из дома уехали мои престарелые родители, я испытал некоторое облегчение. На их отъезде я никогда не настаивал, даже гордился, если кто-нибудь из приятелей спрашивал: «Влад, ты уже проводил своих?». А я мог ответить: «Моим еще рано». Но вот участились воспоминания жены о том, как уезжала ее мать, как напрасны оказались страхи, связанные с переселением, как мудро устроено современное общество, провожающее своих постаревших членов в специальные поселения (разумеется, по их собственному выбору и желанию).