Дмитрий Савельев - Экстрим

– Слышь, Мишунь, а местное солнце ведь не простое. Как оно нас понимает? Как исполняет наши желания?

– Да и на Земле солнце не так просто́, как некоторые думают. Древние египтяне поклонялись ему как божеству. А некоторые учёные полагают, что оно – вместилище гигантского интеллекта.

– Не могу избавиться от мысли, что местное солнце что-то от меня хочет. И ещё я чувствую, что оно меня от кого-то защищает. От каких-то мерзких и скользких тварей.

– Ну и чувствительный ты субъект, как я погляжу! – засмеялся Майк. – Кучу всего чувствуешь! Может быть, ты – писатель, оттого и по миру ездил?

– Не, я не писатель, эт-точно. Ещё в школе не любил литру… Так чё думаешь, оно живое?

– Да какая разница, живое или нет? Гигантский суперкомпьютер тоже может желания исполнять.

– Не скажи, братан! У всего живого есть свобода воли: хочу – делаю, хочу – не делаю. А компьютер, будь он хоть сто раз супер-пупер, всё равно действует по программе. Может, нам солнышко-то разжалобить надо, и тогда оно нас назад закинет?

– А, пожалуй, ты прав, Колян! Вот я просил-просил себе собеседника, и тебя выпросил! А ты сам-то живой?

– В каком смысле?

– Ну, может, ты – глюк, созданный суперкомпьютером?

– Ну ты хамло, братан, ваще! Я то же самое могу о тебе сказать!

– Ну а как определить, человек перед тобой или призрак, личность или оцифрованная болванка?

– Вот щас звездюлей надаю, сразу поймёшь! – заржал мотолюбитель. – Не, у каждого человека есть встроенный датчик, чтобы отличать пацаков от чатлан. Оранжевый цвет – чатланин, зелёный – пацак. Я это давно понял, ещё когда в виртуале зависал. У меня от него порядком мозги съехали, а всё равно живого бойца от неживого сходу отличал… А может, мы и щас в виртуале?

– Хреновый это какой-то виртуал тогда, с промывкой мозгов. Ладно, давай вместе будем солнце просить, чтобы вернуло нас домой, авось, сработает. Только про себя будем это делать, а иначе какая-то пошлятина получится – вроде протестантской групповушной молитвы.

– Да как скажешь, братан, про себя – значит про себя.

Они целую вечность сидели в шезлонгах и не помышляли о женском обществе, но женское общество само нашло их.

Она хромала на обе ноги, была вся мокрая и постоянно отплёвывала воду. Подошла, грустно окинула их взглядом и сказала:

– Здравствуйте, ребята. Я Юлька, утопленница.

– Шо ты гонишь!? – возмутился Колян. – Какая ты, на фиг, утопленница? Столь прекрасного создания мы ещё не видели на Пустоши!

Юлька слабо улыбнулась.

– А почему я синяя? Оставьте свой флирт, молодой человек… Простите, как вас зовут?

– Колян…

– А я Майк, – представился Майк.

– Дорогие мои Колян и Майк, мы с вами в параллельном мире – мире мертвецов. Я сразу это поняла, когда увидела себя в зеркале.

– Дурочка, мы все в реанимации, видим общий глюк! – сказал Майк. – Параллельные миры – выдумка долбанутых фантастов…

– Вас, я вижу, убило током, – продолжала Юлька. – А с вами, Колян, что приключилось?

Колян ухмыльнулся и продемонстрировал свои способности.

– Понятно, перелом шейного отдела. А на каком основании, ребята, вы решили, что находитесь в реанимации? На основании вашего неверия в множественность миров?

– Лучше уж научное объяснение, чем фантастическое, – попытался защититься Майк. – «Мы все мертвецы!» Дешёвым ужастиком попахивает!

– А вы никогда не задумывались, Майк, что мир гораздо сложнее, чем его представляют учёные?

– Да что мы сидим, когда дама стоит? – вдруг возопил Колян, вскакивая. – Сотвори ещё один шезлонг, Микаэлло!

– Я бы предпочла обычный стул, – сказала Юлька, и Майк сбегал в Хижину за стулом.

– А где шампанское, где ананасы? – возмутился Колян. – У нас праздник – новый член клуба коматозников, а ты тормозишь, как последний лох!

– Не надо шампанского, – отрезала Юлька. – Я к вам ненадолго.

– Кстати, а где твой вигвам? – спросил Колян.

– Я его уничтожила.

Оба молодых человека выпали в осадок.

– Как?

– Очень просто: попросила солнце. Я решила стать бездомной странницей и путешествовать по этому миру до тех пор, пока не найду ответы на все вопросы. И вот повстречала вас, но вы, похоже, сами ничего не знаете.

– Пока не знаем, – сказал Майк. – Но чем нас больше, тем проще становится докопаться до истины. Понимаешь, мы обнаружили некие закономерности… Скажи, Юль, у тебя в… твоей постройке были полки с модельками?

– Ну да. В прошлой жизни я увлекалась всем, что связано с океаном. Он-то меня и погубил…

– Постой, постой! – выкрикнул Колян. – Мысля́ пришла! Майк, а я знаю, как тебя шарахнуло! Электричкой или чем-то, что с ней связано. Может, ты с моста на контактный провод попи́сал в дождь?

– А ты, по этой логике, с мотоцикла грохнулся? Надо было шлем надевать!

– При чём тут шлем? Он только черепушку защищает, профан! Для шеи нужно «ошейник» – специальный протектор покупать.

– А я слышал, что байкеры специальные кожанки носят, с высоким воротником и защитными вставками, чтобы шею и позвоночник защитить.

– Да ладно, большинство ездит в обычных косухах, а в косухе шея голая, как у стервятника. И ваще, я не байкер!

– А кто ты, родной? Ну давай, вспоминай, это важно! Только по земле больше не катайся, не шокируй девушку…

– Жестокий ты, Микаэлло! – сплюнул Колян. – Я думаю, мы со временем всё вспомним, даже то, что не хотим. У нас тут что-то вроде психотерапевтической группы наклёвывается. Не удивлюсь, если скоро ещё кто-нибудь к нам зачешется.

У Юльки явно была депрессия. Майк усадил её в своё любимое кресло в Хижине и пытался утешать. А Колян обнаружил: то, что он просит у солнца, теперь появляется в жилище Майка, а не в его собственном. Мотолюбитель бегал наружу и обратно, заказывал у солнца всякие вещи и болтал всякую чушь. В своё бунгало ему возвращаться было теперь без надобности, хотя оно маячило неподалёку.

– А может, мы, типа, в чистилище, – предположил Колян, вернувшись в очередной раз с Пустоши и раскуриваю сигару, которую только что сотворил вместе с «Зиппо». – И сейчас решается, возвращать нас обратно на Землю или отправить дальше по лестнице космической эволюции? На Венеру, там, с летающими рыбами или в созвездие Рака? Вот тебя, Юль, держит что-нибудь на Земле?

– Я не знаю. Парень у меня остался, но мы с ним часто ссорились. Наверное, мы работали океанологами…

– А чего ты любила?

– Океан любила, дельфинов, осьминогов… Осьминоги, знаешь, какие умные, умнее многих позвоночных! Я, вообще, откуда-то из Приморья…

– А я всё гадаю, что у тебя за акцент, – встрял Майк. – Не переживай, Юль, вернёшься ты в своё Приморье.

– У владивостокцев нет акцента! – резко сказала Юлька. – А что вернусь – так это навряд ли. Говорю же вам: мы все умерли.