Тигринья Тигринья - Воробышек. История «дорогой мамочки»

Проводник мой ни разу не остановился и не сбавил темп. Так и скользит передо мной, бесшумно. Своего рода испытание? Внезапно поняла, что страх ушёл и вернулась воля к победе. Ну, к победе – это сильно сказано, но тем не менее… Препятствия всё сложнее. Два раза чуть не рухнула в пропасть и в последний момент увернулась от бревна, подвешенного на канатах и пролетающего чуть ли не со свистом над тонюсенькой, покрытой льдом, планкой, заменяющей на этот раз мостик над очередным провалом в скалах. А внизу – ледяной поток ревёт и накатывается на зубья скал… Мыслей никаких не осталось, работает исключительно спинной мозг. Он мудрый – от динозавров нам достался. Инстинкты и реакции – это его вотчина.

Напрасно я сетовала на отсутствие огненного тоннеля. Вот и он, родимый. Да ещё – ведущий вверх. То есть: берегите дыхание, рассчитывайте каждый шаг, не делайте лишних движений, и не тратьте время. Проводник пропал в огненной пелене, и я, не отставая, – за ним, туда же. Посмеялась мысленно, вспомнив фразу «с тобой, хоть в огонь»… И… выскочила на ровную площадку. Пустую. Впереди широкий коридор… А сбоку ленивый голос:

– Беги, принцесса. Не останавливайся. – И – вспышкой ярости, – Ну?!

И я побежала, глотая слёзы. Выскочила на свет, зажмурилась, замерла. Ещё не хватало упасть, ослепнув после долгого бега с препятствиями в темноте. Где-то внизу загомонили охотники. И резко замолчали. А мне на плечи сзади легли тяжёлые руки и подтолкнули вперёд. Потихоньку открыла глаза. Смотрю под ноги на тропинку, спускающуюся серпантином вниз. Это сколько же мы с Коброй уровней прошли? Шесть поворотов – на каждом выход из горы. Самый верхний и два нижних. Девять уровней. И что теперь будет? Со мной?

– Как это понимать?

Шелестящий голос барона Алека навевает ужас не менее, чем звук начинающегося оползня в горах. Кобра молчит, улыбается, глядя на горизонт. Я тоже благоразумно молчу. Начинаю понемногу привыкать к страху, сопровождающему барона. Во всяком случае желания вскрыть себе вены, лишь бы оказаться подальше от него, я уже не испытываю.

– Господин барон Алек задал тебе вопрос, мой сенешаль. Мне тоже интересно.

Высокий темноволосый мужчина с бородкой, как на иллюстрациях к «Трём мушкетёрам» Александра Дюма, в охотничьем костюме чёрной замши, при шпаге и плаще, требовательно смотрит на Кобру. Сенешаль, ну надо же! Кто-то заигрался в рыцарей. Значит, Кобра – правая рука барона Рожé. Юстиция и военные дела. Ага, и развлечения. Охота – это к чему относится? К юстиции, разве что… Или отбор кандидатов в дружину? Не считая политики, которой бароны занимаются, вероятно, в промежутках между охотами.

– Правила не нарушены, мой господин. Воробышек прошла гору самостоятельно. Указать дорогу правила не запрещают.

Несколько мужчин в охотничьих костюмах кивком выразили согласие со словами Кобры. Наблюдаю из-под ресниц, скромно опустив глаза. В затылке бьётся вопрос: зачем? Зачем это нужно Кобре? Боюсь, что ответ мне не понравится…

– Зачем тебе это нужно? – барон Алек интересуется тем же, что и я.

– Она мне вроде как нравится… Думаю оставить себе. – Придурковатая улыбка и готовность к бою, знакомая по наблюдениям за воинами.

– На общих основаниях, – барон Рожé проявляет неудовольствие.

– Я в своём праве, мой господин, – почтительный поклон в манере военных, то есть кивок головой.

– Чем ты лучше других? – презрение в голосе. Сенешаль барону явно ни к чему. Этот сенешаль, во всяком случае…

– Мой господин абсолютно прав…

Бесцветный голос Кобры. И внезапный интерес к происходящему со стороны барона Алека: прищуренные глаза, лёгкая мечтательная улыбка, ощутимо спавший уровень ужаса… А Кобра повернулся ко мне, издевательски улыбнулся, разведя руками:

– Мне так жаль, принцесса, ты даже не представляешь…

И, не окончив фразы, не меняя выражения лица, качнул кистью левой руки. Я увидела, как падает барон Рожé с рукояткой ножа, торчащей из правого глаза, и Кобра развернулся к обществу, задвинув меня за спину. А я всё не могла прийти в себя: как можно прицельно бросить нож из-за спины?! Попасть в цель, которую не видишь?! Я умею управляться с ножом. И метнуть нож могу из любого положения. Но вот так?.. Надо учиться. Надеюсь, Кобра мне поможет. И тут вернулось осознание того, что в этом мире я ничего не значу. Абсолютно. Кобра собрался меня оставить себе… Зачем?! Насчёт «понравилась» я не обольщаюсь: здесь другие женщины ценятся… Или просто использовал как casus belli, а теперь… «на общих основаниях». Что это значит, кстати?

– Не трясись, принцесса. Прорвёмся.

– Я не принцесса.

Опять не услышал. Смотрит на баронов. Барон Алек шагнул вперёд плавно, как будто вынес себя по воздуху:

– Барон Рожé умер и забыт. Приветствую барона Зигмунда.

Это Кобру так зовут?.. Ну и ну!.. А что теперь будет со мной? Что будет?!

Кобра, то есть барон Зигмунд, вытащил меня из-за своей спины, внимательно рассмотрел: сверху вниз и снизу вверх. Хмыкнул, движением пальцев подозвал одного из знакомых по первой встрече громил:

– Проводишь принцессу к Бланке. Пусть приведёт её в порядок к вечернему пиру.

– Слушаюсь, господин барон. – И мне:

– Пойдём, принцесса.

– Не так быстро, Франц.

Барон Зигмунд взял меня за руку и объявил:

– Представляю вам мою жену, бароны.

– Я не давала согласия!

Моему возмущению нет предела. Мы не выходим замуж… Дружный хохот баронов и их приближённых оглушил меня. Опомнилась и запоздало испугалась. Но Кобра вроде бы не сердится. Стоит утирает слёзы, плечи всё ещё дрожат от смеха.

– Принцесса, ты меня уморишь!.. Можешь идти. Франц, проводи госпожу баронессу.

– Зигги, я знал, что ты бешеный, но не думал, что ты сумасшедший. Зачем тебе это недоразумение? Она свою задачу выполнила.

– Я обязан объяснять тебе свой выбор женщины, Алек?

– Ты в своём праве, Зигги. Женщина – твоя, можешь делать с ней что вздумается. Хочешь – женись, хочешь – с кашей свари и съешь.

– Интересная мысль. Если я разочаруюсь в семейной жизни, я буду знать, что делать…

Господа бароны снова расхохотались. Барон Алек мечтательно улыбнулся мне, обласкав взглядом. А мне вот – невесело. О семейной жизни с Коброй я вовсе не мечтала. Мне такое даже в голову не приходило. Растерянно иду рядом с Францем. Ничего не вижу, чуть не упала с лестницы. Франц подхватил под локоток и, как только я твёрдо встала на ноги, тут же отпустил. А я передвигаюсь, не приходя в сознание.

Бланка оказалась суровой дамой лет пятидесяти, если брать возрастные категории здешнего мира (не включая барона Алека!), и примерно около трёхсот пятидесяти по меркам чистокровных. Упёрла кулак правой руки в крутое бедро и, в упор меня не видя, обратилась к Францу: