Антон Овчинников - Генезис

– Что-то мне это не нравится! – сказал я задумчиво. Но я живой и нахожусь в научном секторе – это уже хорошо!

Выход из научного сектора – под табличкой «Карантин» мощная бронированная дверь, ее приходится открывать вручную, автоматика не работает… Рычаг замка еле повернулся, с утробным скрежетом дверь ушла в стену и… в лицо ударила темнота и запах склепа. Что случилось? Авария? А про меня забыли… Научный сектор на автономном питании, с ядерным мини-реактором, рассчитанным, как мне рассказывали, на 1 000 лет, замкнутая рециркуляция воздуха, а сам подземный бункер как же? Странно! Определенно, здесь что-то не так! Открываю тяжелую дверь по шире, чтобы свет Науки разогнал мрак Карантина, и начинаю разглядывать помещение.

Лавки, кресла, офисный стул и стол в углу, два металлических шкафа у дальней стены, все как тогда – в самом начале, только везде толстый слой нетронутой пыли и тяжело дышать, вентиляция, наверное, отключилась здесь везде, кроме Науки. Брезгливо, на мысках прохожу босыми ногами по слою вековой пыли к железным шкафам. Молю бога, чтобы там было хоть что-нибудь нужное.

Бог все-таки есть! В одном шкафу нахожу резиновые ботфорты и перчатки, а в другом – полный костюм химзащиты, больше похожий на скафандр, со встроенным датчиком облучения. Интересная конструкция у этого датчика, работает от тепла моего тела… Да, техника стала! Быстро облачаюсь в резиновый скафандр – резина от старости потеряла всякую эластичность, шлем одевать, пожалуй, не буду, оставляю его болтаться капюшоном сзади и возвращаюсь в научный сектор за каким-нибудь источником света. Где-то тут я видел большой фонарь, кажется, в этой подсобке. Точно! Работает! Ну, теперь на разведку!

Проклятье! Гермодверь на выходе из Карантина, похоже, заварена снаружи, моих сил недостаточно даже повернуть рычаг замка. Необходимо оживить автоматику. Когда-то я заработал свой первый капитал на электронных игрушках… Да, славные были годы… Так, вижу пластиковую панель распределительного щитка. Что здесь?.. Вот силовой кабель – без тока, а это потребители, как все просто и гениально… Теперь надо решить, как сюда подвести питание из научного сектора… Ну что ж, это дело техники, кусок кабеля валяется в той же подсобке, инструменты – вот они, а подпитаться – разорю один из ближайших свети льников.

Ну вот! Да будет свет! Чуть искрит, но для начала неплохо… Автоматика включилась, как оказалось, в последний раз, и гермодверь, со страшным скрежетом и ужасным треском, медленно откатилась в стену, предоставив мне щель не больше фута шириной. В распредщитке что-то хлопнуло, щелкнуло, и кусок моего кабеля обугленным обрубком стал падать в пыль на железный пол, я сделал торопливый шаг и резиновой рукой оторвал его от светильника, но было поздно, светильник жалобно мигнул, и свет погас во всем научном коридоре… Ладно, потом разберусь. Включаю фонарь. Поглядим что у нас там, снаружи.

Лес начинался сразу за нашим домом, огромные деревья росли плотными рядами, по нескольку стволов в одном месте, словно из одного корня, кое-где образовывая непролазные стены. В вышине ветки почти смыкались, создавая над головой высоченный свод, в котором, среди листвы и больших зеленых орехов, весело щебетали невидимые птицы. Надоедливых мух еще не было, жарким днем они предпочитали прятаться в тени, вылетая только, когда жара спадала, утром или вечером. Мягкая трава нежно ласкала обнаженные ступни и при каждом шаге пружинила, пытаясь сопротивляться моему весу. Земля быстро бежала под моими ногами, было очень жарко.

Почему-то в памяти стали всплывать старые обиды: «Живо-живо, засранец, проклятье… – только и слышу каждый день. – Когда же это кончится?! Когда ты, наконец, будешь нормальным?!».

«Хорошо сейчас братишке – жена, дом новый построили, дети скоро народятся… Быстрей бы стать взрослым, как старший брат, и завезти свою семью подальше от этих воплей!» – думал я, входя под кроны огромных деревьев.

На краю города селились в основном бедняки. Ближе к центру, в большей безопасности, жили богачи. Наш дом стоял на самом краю: такие домики, как наш, были своеобразным щитом для всей деревни. На каждом доме был приделан рог тревоги. Лес был полон опасностей. Частенько из него выходили смертоносные прожорливые твари, такие как Ларки, К’шки или Раты, и кто не успевал спрятаться за крепкими стенами, обязательно оказывался в зубах хищника. Каждому жителю строго-настрого вменялось в обязанность в случае появления какой-либо опасности трубить в рог. На такой случай мы держали охрану – отряд хорошо обученных воинов-стрелков, которые всегда прибегали на крики пожираемых заживо бедолаг. Иногда бывало, что воины опаздывали, и тогда тварь становилась воплощением самой смерти: начинала метаться между хижинами, ломая стены и крыши, могла вломиться в чье-нибудь жилище и вырезать всех, кто там находился, до единого, не щадя ни старых ни малых. Когда-то мой отец именно таким образом и получил наш дом, заняв еще не успевшие просохнуть от крови стены…

Каких-то других опасных соседей, кроме кровожадных хищников, в нашем краю не водилось, но и того, что было, хватало с лихвой. Мои соотечественники очень боялись селиться вне пределов города. Я осторожно вошел под высокие лесные своды и, озираясь по сторонам, быстро потрусил знакомой дорогой к старому сухому стволу, рухнувшему в глубине чащи. После, уже поближе к дому, я предполагал забраться на одно из деревьев за орехами. Солнце едва пробивалось сквозь плотную листву, из которой вместе с лучами света лился вниз поток веселых птичьих трелей, наполнявших полумрак под ногами лукавой радостью, так не гармонировавшей с напряжением перед смертельной опасностью, которая могла прятаться за каждым стволом. Ловко перепрыгивая через выступающие корни, уклоняясь от слишком низко висящих ветвей, я не забывал принюхиваться и поглядывать по сторонам. Я забирал левее от реки, стараясь держаться подветренной стороны.

О, мой бог!.. Что здесь такое произош ло?..

Пластиковые панели на стенах в огромных обугленных дырах. Светильники выворочены с корнем, пол кое-где разворочен до железных перекрытий. Здесь что, была война? Но кто посмел? Этот бункер – частная собственность, и по долговременному контракту с правительством находится в юрисдикции специальных государственных служб. Луч фонаря медленно блуждал по стенам, потолку и полу общего коридора, выхватывая фрагменты страшных разрушений. Оказывается, гермодверь была замурована снаружи стеновыми панелями, сорванными моим выходом «в свет», теперь они уродливо топорщились, дополняя общую картину разрушений. Быстрее одеваю шлем химзащиты.