Сергей Галихин - Эра Водолея, или Каждый имеет право знать

– Хм-хм-хм, – засмеялся дядя Юра. – Ты что, женский зал не заметил? Они соглашались не для нас, а для себя. Мужья ведь разные бывают. И тех, от кого толку никакого, тоже хватает. А так заплати двадцать рублей – и сбрось напряжение. При средней зарплате в полторы, две с половиной тысячи это немного.

– А сколько стоит по полной программе? – поинтересовался Костя.

– В восемь-двенадцать раз дороже, – ответил дядя Юра. – В за-висимости от класса мастера.

Он отодвинул пустую кружку и придвинул полную.

– Ого. Какая разница, – удивился Костя. – В четыре, в пять раз дороже – это еще куда ни шло, но чтобы в десять…

– А если это будет стоить копейки, зачем тогда, спрашивается, жениться и замуж выходить? А как же тогда продолжение рода? Нет, брат. Все продумано.

– Ну-у-у. Ты тоже скажешь. Семья – это совсем другое. Нормальные люди женятся не для того, чтобы на проституток не тратиться, а чтобы детей рожать, жить рядом с любимым человеком.

– М-м-м, – промычал дядя Юра. – Наверное, ты прав. Я, честно говоря, не вдавался в подробности этой темы. Когда закон принимали, у меня жена была и мне ее хватало под самый не балуй. Это уж потом…

Дядя Юра не договорил. Он сделал пару больших глотков и, отвернувшись, начал разглядывать прохожих. Костя понял, что эта тема для него до сих пор больная, и не стал расспрашивать.

– А почему бы не совместить приятное с полезным? – спросил Костя.

– Что?.. – не понял дядя Юра.

Он повернул голову и посмотрел на Костю.

– Совместить две очереди, – пояснил Зубков. – Мужскую и женскую. Плату брать умеренную, только за предоставление помещения, санитарных услуг, ну и прочее. Все-таки первая степень, если постоянно, тоже… не того. Да и по полной программе… за деньги или по обоюдному согласию – большая разница.

– Ну-у-у… Ты фантазер… Во-первых, это же уже разврат получается, а во-вторых, подобные комбинаты дают несколько тысяч рабочих мест. Вот так-то.

Пиво кончилось, фисташки тоже. Костя порядком устал за этот день и с превеликим удовольствием упал бы сейчас на кровать. Дядя Юра испытывал то же. Костя не удивился тому, что такси подъехало, как только дядя Юра поднял руку.

Машина с замысловатым дизайном – табличка на крышке ее багажника утверждала, что это «Волга», – мягко катила по улицам странной Москвы. Дядя Юра дремал, склонив голову влево и уткнувшись виском в стекло задней двери, Костя смотрел по сторонам. Внешний вид города практически не изменился. Разве что в изобилии появились те самые непонятные автоматы. Да еще рекламные плакаты и лозунги в духе социализма, призывавшие повышать качество, соблюдать чистоту на улицах, бороться за почетные звания, стремиться к смене цвета карточки и прочее, прочее, прочее. На улицах действительно было непривычно чисто. Даже вызывающе чисто. Так и хотелось куда-нибудь плюнуть, чтобы асфальт не блестел на солнце, как новенький «Мерседес». Проезжавшие мимо автомашины не рычали двигателями внутреннего сгорания, как это было прежде, и не чадили выхлопными газами, а всего лишь приглушенно жужжали электромоторами.

Справа от водителя, развернутый к нему под небольшим углом, находился экран с планом города и желтой линией, указывающей маршрут. О подобных штуках Костя узнал еще в прошлом году на автошоу, и назывались они навигационными компьютерами. В их обязанность входило выводить на экран план заданного населенного пункта или территории. Через спутник система производила ориентацию на местности, с точностью до метра определяла свое местонахождение и выдавала оптимальный маршрут в любую заданную точку. Водитель явно скучал. Время от времени система предупреждала его о предстоящем перекрестке, цвете сигнала светофора на нем и необходимости повернуть в ту или иную сторону.

– И как только нефтяные шейхи согласились на переход с бензинового топлива на альтернативное?.. – осторожно спросил Костя.

– А их никто и не спрашивал, – ответил водитель. – Всемирный совет поставил их перед фактом перехода на водородное топливо и предложил долю – ровно половину от того, что они имели в процентном отношении от мировой добычи нефти.

«Вот оно что, – подумал Зубков. – Водородные двигатели, а не электрические».

– Те, конечно, покочевряжились немного, но разве со всем миром поспоришь?

– Против лома нет приема.

– Точно. Поначалу шейхи пригрозили подать в Международный суд, дескать, монополию собираетесь создать, а Мировой совет за два дня принял новые законы. И все. ООН штука серьезная. Да и правда, сколько можно гарью дышать? Все-таки не звери какие-нибудь, а люди. Понимать должны.

– Это точно. Тяжелая работа?

– Да так… с навигатором, конечно, сподручнее, не заблудишься, но иной раз хочется педаль надавить, а он, зараза, уменьшает подачу топлива.

– Но на жизнь-то хватает?

– А кому сейчас не хватает? – спросил водитель. – Не хочешь работать – питайся в халявке. Хочешь жить получше – работай побольше. Подработать всегда можно. Включил ящик, выбрал работу по душе и поближе к дому – и готово дело. Появилось свободное время или желание потрудиться – пожалуйста. Оплата по окончании работы. Так что на жизнь всем хватает, только жизнь у всех разная.

Машина сбросила скорость и остановилась.

– Приехали, – сказал водитель.

Дядя Юра поднял голову и огляделся. Машина стояла возле дома, в котором жил Костя.

– Вот твоя деревня, вот твой дом родной, – сказал Чуев, взглянув на дверь подъезда. Костя прочел название улицы и понял, что он приехал. – Держи телефон. Звони, если что.

Зубков убрал клочок бумаги, на котором был записан телефон Чуева, в карман и, попрощавшись, вышел из машины. «Волга» тихо заурчала и медленно тронулась с места. Костя поднял голову и посмотрел на последний этаж. Архитектура оставалась практически такой, какой он ее и помнил. Разве что стиль немного изменился.

Опустив голову Костя достал из кармана ключи. На них был пластиковый жетон с адресом и номером квартиры. По тем меркам, которые Костя помнил из своего «странного сна», квартирка была вполне приличной. Комната двадцать два метра, кухня одиннадцать, санузел раздельный, телефон, окна во двор. К удивлению Зубкова, в квартире уже стояли телевизор, диван-кровать, небольшой сервант с простеньким сервизом на шесть персон и платяной шкаф. Костя взял пульт с журнального столика и включил первый канал телевизора.

«…Для приготовления блюда «Борщ киевский», – сказал с экрана молодой человек в белых одеждах и белом колпаке, – нам понадобится: двести граммов говядины, двести граммов бараньей грудинки, – Зубков сел на диван и, словно завороженный, слушал повара. Он надеялся услышать что-то необычное. – Четыреста граммов свежей капусты, четыреста граммов картофеля, двести пятьдесят граммов свеклы, две столовые ложки фасоли, – внизу экрана побежали красные буквы, дублирующие список перечисляемых ингредиентов. – Сто граммов томатного пюре, два свежих помидора, два моченых яблока…»