Виктор Пикар - Всё, что ты хочешь

Я давно уже съел вторую тарелку, выпил чай. Сижу и слушаю, открыв рот.

Адель собрала посуду, унесла ее и моет на кухне.

А старик увлекся, все говорит и говорит, мешая ложкой давно уже растворившийся сахар в остывшем чае.

Он говорит мне, сотрясая указательным пальцем:

– Первыми встрепенулись религиозные. Как может быть такое? А что если это и есть – та самая печать дьявола, из откровения Иоанна Богослова? Начались протесты, митинги, демонстрации. Лемье пришлось оправдываться. Братья исчезли с экранов телевизоров, затаились. Говорили, что они боятся расправы со стороны мусульман-смертников. С тех пор никто их вживую не видел. В то же время ни для кого не было секретом, что верующие – наиболее частые посетители офисов компании. Хочешь не грешить? Избавься от этого желания, от этого и еще – от этого. На исповеди ты чист, рай небесный тебе гарантирован. Кроме того, всегда можно приобрести, за умеренную плату, дополнительное стремление к праведной жизни, к стяжанию духа святого. Постепенно это протестное движение сошло на нет, все стихло, успокоилось. Но практически все религиозные конфессии осудили это и запретили своей пастве посещение офисов «ЛЕМЬЕ». Но поздно! К этому моменту со «спроецированным устройством» в глазах ходило уже семьдесят процентов населения земного шара, включая верующих. Наконец-то встрепенулись спецслужбы США, Китая, Индии, Бразилии, России, Японии, стран Европы. Как же так? Мы избираем президента, а он с устройством в глазу. Вдруг он управляется братьями Лемье? Вдруг его можно заставить избавиться от своих патриотических желаний и силой впихнуть в него намерения и мысли, вредные для одной страны и полезные для другой? Желание, слова, сказанные вслух, контакт глазами – абсолютной защиты нет ни у кого. И каков вывод? Во власть должны идти только те люди, которые не имеют «спроецированного» в них устройства, дающего доступ к обмену желаниями. Но много ли их осталось? Посчитали и прослезились! Такие люди живут в основном в джунглях Амазонки, на Российской Чукотке, в пустынях Африки. Что делать? Закрыть «ЛЕМЬЕ» уже невозможно, поздно: зараза распространилась по всему миру со скоростью звука. Срочно создавать островки нормальной жизни, города «обычных людей», в которых будут запрещены офисы «ЛЕМЬЕ». Так произошло великое разделение, вселенский раскол. Мир поделился на две части: на тех, кто пользуется услугами Лемье, и на тех, кто по тем или иным причинам отказался от этого. Последние стали называть себя ЧИСТЫЕ и уезжали из родных городов, чтобы селиться кучно, в одном месте. В США таким городом стал Вашингтон, в Европе – Берлин, в Китае – Пекин. Разумеется, у отделившихся возник простой вопрос: человек говорит, что у него нет устройства Лемье в глазах, а как проверить это? Кроме самих братьев и их сподручных, на этот вопрос никто не может ответить. Сделали им запрос. А они возьми и ответь: дадим информацию только в обмен на гарантию для своего бизнеса и себя лично, чтобы нас не закрыли и не запретили. К тому моменту их давно уже не видели, и никто не знал, где они живут. Правительства большой восьмерки посовещались и согласились – а что им оставалось? Вот так вот оно. Хотите – верьте, хотите – проверьте.

Старик закашливается, запивает холодным чаем.

Я спрашиваю его:

– В этом городе есть ЧИСТЫЕ?

Входит Адель и говорит:

– В нашем городе людей без ОКА, по-моему, нет…

Она подходит ко мне вплотную, берет за руку и просит, игриво заглядывая в глаза:

– Пожалуйста, поиграй со мной в классики!

– Что?

Не могу понять, радуется она или грустит.

Старик подходит ко мне, берет за другую руку и тоже смотрит мне в глаза, внимательно и заботливо.

– Попрыгай с ней во дворе, пожалуйста. У нее это – одно из самых сильных желаний. Так вышло. Оно долго не может быть нереализованным, это чревато нервным срывом. Обычно я скачу с ней, но ты гораздо моложе.

Он добавляет:

– Я знаю, что у тебя нет такого желания, но прошу тебя: сделай это ради нее…

Я смущаюсь. Интересно, что это такое – классики? Я отвечаю им:

– Конечно, конечно!

Адель берет из тумбочки, в прихожей, железную банку с гуталином, мел, и мы втроем спускаемся во двор. Я иду вниз по скрипучей деревянной лестнице вслед за ними и с удовольствием ощущаю, как во мне бурлит, требуя наполнения, непреклонное и праведное желание разобраться во всем, что происходит в этом мире, и попытаться устроить жизнь людей по справедливости.

Мы выходим в небольшой внутренний дворик, отделенный от внешнего мира высоким кирпичным забором. Площадка заасфальтирована, на веревках, растянутых по ее периметру, сушится мокрое белье. Я оборачиваюсь на дом: он двухэтажный, на несколько семей. Старый, деревянный, с ржавой железной крышей, давно не крашенной. Под внешними подоконными сливами – паутина, по зеленым гниющим доскам фасада ползают какие-то жуки. Из раскрытого окна на втором этаже доносится музыка. Грустная и радостная одновременно, как глаза Адель. Пахнет варениками. Кто-то готовит еду. Откуда я знаю, что вареники имеют именно такой запах?

В углу, в тени кленов, стоит маленькая скамейка. Мы идем туда, старик садится на нее, закуривает сигарету. Он говорит мне, закатывая глаза и блаженно затягиваясь ароматным дымом:

– Очень редкое, вымирающее желание – курить.

Адель подводит меня к большому прямоугольнику, нарисованному мелом на асфальте и разделенному на десять пронумерованных квадратиков. Она садится на корточки и аккуратно подрисовывает мелом те линии, которые размыло дождем.

Я спрашиваю Вителя:

– Что было дальше?

– Хотите – верьте, хотите – проверьте, но дальше было вот что. Корпорация «ЛЕМЬЕ» стала сказочно богатеть, наживаясь на торговле желаниями. Она скупила несколько ведущих мировых банков, нефтедобывающих производств, телеканалов, компаний в сфере высоких технологий, создала собственную армию и разведку – фактически стала государством в государстве. Сами братья Лемье были по-прежнему в скрытии, но их ставленники вошли в те самые закрытые клубы военных, банкиров, промышленников и политиков, которые решают, каким будет этот мир дальше, причем с правом определяющего голоса. Разумеется, это многим очень не понравилось. Говорят, что братьев искали, чтобы убить. Но чудесным образом все заговорщики и нанятые ими исполнители погибали уже на ранних стадиях операции. То ли у братьев очень хорошая и разветвленная сеть контрразведки, то ли действительно через ОКО они имели возможность отслеживать желания всех людей, обратившихся к ним когда-либо. «Хотите нас уничтожить? Мы знаем ваши желания и место, где вы находитесь, и потому вы умрете первыми». Их выдвиженцев и ставленников часто захватывали, пытали самыми изощренными способами – никто не смог добиться от них предательства и сотрудничества. Конечно, их желание служить своим хозяевам и умереть за них было не меньше, чем у японских самураев. Братья постарались. Были брошены огромные средства на то, чтобы разгадать тайну ОКО. Как устанавливается устройство? Можно ли его снять? Лучшие ученые работали долгое время – никаких результатов. Захватывали офисы «ЛЕМЬЕ», вывозили все, что там находилось, – ничего интересного. Мебель, оргтехника, бухгалтерские бумажки и секретарши – все! Посетитель имеет желание жить с ОКО, выражает его словами, смотрит в зрачки секретарши – хлоп, и ОКО уже в нем. Кстати, дамочки эти тоже оказались самые обычные, ничем не примечательные. Сейчас, когда за ОКО уже не надо платить, стало известно: это устройство может передать другому любой человек, имеющий такое же. Лемье шутили по этому поводу: «Ничего секретного! Все очень просто. Так одна свеча зажигается от другой. И через определенное время никто не помнит, какая из них горела первой». Тайна осталась нераскрытой. Вот так вот.