Дмитрий Глуховский - Метро. Трилогия под одной обложкой

– Какая она тяжелая, – хрипло произнес Хан, и Артем обратил внимание на то, что ладонь Хана, с лежащим на ней кусочком картона, вдруг подалась книзу, как будто и впрямь он весил больше килограмма. Секунду назад, держа карту в руках, сам Артем не заметил ничего необычного. Бумажка как бумажка.

– Эта карта намного мудрее твоей, – сказал Хан. – Здесь кроются такие знания, что мне не верится, будто она принадлежала человеку, который шел с тобой. Дело даже не в этих пометках и знаках, которыми она испещрена, хотя и они могут рассказать о многом. Нет, она несет в себе нечто…

Его слова резко оборвались.

Артем вскинул взгляд и внимательно посмотрел на него. Лоб Хана прорезали глубокие морщины, и недавний угрюмый огонь снова разгорелся в его глазах. Лицо его так переменилось, что Артему сделалось боязно и опять захотелось убраться с этой станции как можно скорее и куда угодно, пусть даже обратно в гибельный туннель, из которого он с таким трудом вышел живым.

– Отдай ее мне, – не попросил, а скорее приказал Хан. – Я подарю тебе другую, ты не почувствуешь разницы. И добавлю еще любую вещь по твоему желанию, – продолжил он тут же.

– Берите, она ваша, – легко поддался Артем, с облегчением выплевывая слова согласия, забивавшие рот и оттягивавшие язык. Они ждали там с той самой секунды, когда Хан промолвил: «Отдай», и, когда Артем избавился от них наконец, ему вдруг подумалось, что они были не его, чужими, продиктованными.

Хан вдруг отодвинулся от костра, так что его лицо ушло во мрак. Артем догадался, что он пытается совладать с собой и не хочет, чтобы парень стал свидетелем этой внутренней борьбы.

– Видишь ли, дружок, – раздался из темноты его голос, какой-то слабый, нерешительный, не сохранивший ничего от той мощи и воли, что напугала Артема мгновение назад, – это не карта. Вернее, не просто карта. Это Путеводитель по метрополитену. Да-да, сомнений нет, это он. Умеющий человек сможет пройти с ним все метро за два дня, потому что эта карта… одушевлена, что ли… Она сама рассказывает, куда и как идти, предупреждает об опасности… То есть ведет тебя по твоему пути. Поэтому она и зовется Путеводитель, – Хан вновь приблизился к огню, – с большой буквы, это ее имя. Я слышал о ней. Их всего несколько на все метро, а может, только эта и осталась. Наследие одного из наиболее могущественных магов ушедшей эпохи.

– Того, который сидит в самой глубокой точке метро?.. – решил блеснуть познаниями Артем и сразу осекся: лицо Хана помрачнело.

– Никогда впредь не заговаривай так легкомысленно о вещах, в которых ничего не смыслишь! Ты не знаешь, что творится в самой глубокой точке метро, да и сам я знаю немного, и дай нам бог ничего об этом никогда не узнать. Но могу поклясться, что происходящее там разительно отличается от того, что тебе рассказывали твои приятели. И не повторяй чужих досужих вымыслов об этой точке, потому что за это однажды придется заплатить. И это никак не связано с Путеводителем.

– Все равно, – поспешил заверить его Артем, не упуская возможности вернуть разговор в более безопасное русло, – вы можете оставить этот Путеводитель себе. Я ведь не умею им пользоваться. И потом, я так благодарен вам за то, что вы спасли меня, что если вы примете от меня карту, даже это не искупит моего долга перед вами.

– Это правда, – морщины на лице Хана разгладились, голос вновь смягчился. – Ты не сможешь им пользоваться еще долгое время. Что ж, если ты даришь его мне, то мы будем в расчете. У меня есть обычная схема линий, если хочешь, я перерисую все отметки с Путеводителя на нее и отдам ее взамен. И еще… – он пошарил в своих мешках, – я могу предложить тебе вот эту штуку, – и достал маленький, странной формы фонарик. – Он не требует батареек, здесь такое устройство, вроде ручного эспандера: видишь, две ручки? Их надо сжимать пальцами, и он сам вырабатывает ток, лампочка светится. Тускло, конечно, но бывают такие ситуации, когда этот слабый свет кажется ярче ртутных ламп в Полисе… Он меня не раз спасал, надеюсь, что и тебе пригодится. Держи, он твой. Бери-бери, обмен все равно неравный, и это я твой должник, а не наоборот.

По мнению Артема, обмен получился как раз на редкость выгодный. Что ему до мистических свойств карты, если он глух к ее голосу? Он ведь, пожалуй, и выкинул бы ее, покрутив немного в руках и тщетно попытавшись разобраться в намалеванных на ней закорючках.

– Так вот, маршрут, который ты набросал, не приведет тебя никуда, кроме бездны, – продолжил прерванный разговор Хан, бережно держа карту в руках. – Погоди-ка, вот, возьми мою старую и следи по ней, – он протянул Артему совсем крошечную схему, отпечатанную на обороте старого карманного календарика. – Ты говорил о переходе с Тургеневской на Сретенский бульвар? Неужели ты ничего не знаешь о дурной славе этой станции и длинном туннеле отсюда до Китай-Города?

– Ну, мне говорили, что поодиночке в него соваться нельзя, что безопасно только караваном пройти, я и подумал: до Тургеневской – караваном, а там сбежать от них в переход, разве они станут догонять? – отозвался Артем, чувствуя, что копошится у него в голове какая-то невнятная мысль и зудит, тревожит его. Но что же?..

– Там нет перехода. Арки замурованы. Ты не знал об этом?

Как он мог забыть?! Конечно, ему говорили об этом раньше, но из головы вылетело… Красные испугались дьявольщины в том туннеле и замуровали единственный выход с Тургеневской.

– Но разве там нет другого выхода? – осторожно спросил он.

– Нет, и карты молчат об этом. Переход на строящиеся линии начинается не на Тургеневской. Но даже если бы там был открытый переход, не думаю, что у тебя хватило бы отваги отстать от группы и войти туда. Особенно если ты послушаешь последние сплетни об этом милом местечке, когда будешь ждать, пока набирается караван.

– Но что же мне делать? – уныло поинтересовался Артем, исследуя календарик.

– Можно дойти до Китай-Города. О, это очень любопытная станция, и нравы на ней презабавные, но там, по крайней мере, нельзя пропасть бесследно, так что даже твои ближайшие друзья через некоторое время начнут сомневаться, существовал ли ты когда-нибудь вообще. А на Тургеневской это как раз очень вероятно. От Китай-Города, следи, – он повел пальцем, – всего две станции до Пушкинской, там переход на Чеховскую, еще один – и ты в Полисе. Это, пожалуй, будет еще короче, чем та дорога, которую ты предлагал.

Артем зашевелил губами, подсчитывая количество станций и пересадок в обоих маршрутах. Как ни считай, путь, обозначенный Ханом, был намного короче и безопаснее, и неясно было, почему Артем сам о нем не подумал. Да и выбора теперь не оставалось.

– Вы правы, – сказал он наконец. – И как часто караваны туда идут?