Александр Колупаев - Зеркало судьбы

– Ну, ты, чего?! Вставай, я же к тебе в гости пришел! – с этими словами отец переместился к двери, ведущей в спальню. Как он это сделал, я не понял. Просто – раз, и у двери….

Полуобернувшись, он, усмехнувшись, произнес:

– Вставай, вставай….

В каком-то оцепенении я, опустил ноги на холодный пол спальни. И все исчезло – и свет, и отец! Нагнулся, нашарил под кроватью очки, немного стало видно получше. Осмотрел все комнаты, не поленился подергать ручки форточек и дважды проверить замок входной двери. Заперто, заперто! Попил воды и побрёл в спальню. Уже укрывшись одеялом, вдруг поймал себя на мысли, что всего этого не было. Ну не мог я без очков разглядеть этот злополучный порез! Не вижу я без них, по причине миопии высокой степени. А попросту – у меня сильная близорукость. Воспалённое воображение нарисовало в мозгу все эти картинки. Полубред на границе сна и яви. Хорошо быть материалистом, все легко объяснишь с научной точки зрения!

Назавтра была пятница, и было у меня на завтра назначено совещание профкома. Была такая общественно-полезная должность – председатель профкома. Никто не хотел тянуть эту бесплатную лямку, вот на мне и отыгрывались! По молодости, да по глупости, делал я эту работу. Сейчас бы отмазался, оно мне надо? Совещание было назначено на вечер, а днем, вернулась из города жена и не одна, вместе с ней, в гости, напросился и мой старший брат.

Посидели, по домашнему, помянули…. Мне-то нельзя, а брательник и раз, и два выпил, да и навязался со мной. Пока я совещался, он успел сыграть с кем-то в шахматы, несколько раз продулся и один раз свел в ничью. Отметил этот матч парой пива и был очень доволен жизнью. Домой мы возвращались поздним вечером в свете уличного освещения.

– Виктор, – обратился я к нему, – Не шуми дома, супруга устала, да что там – устала! Вымоталась за эти дни!

– Так мы тихонько, тихонько! И на кухне…. А вот и нет! – обрадовался он, – Вишь у тебя свет в дому горит!

Точно, все окна дома светились, отбрасывая яркие прямоугольники света на снег не успевший посереть в лучах мартовского солнца.

– Кого это в гости к нам занесло? – удивился я.

Жена встретила в коридоре, в домашнем халатике, улыбнулась на мое беспокойство:

– Какие гости? Не спиться мне что-то….

Когда мы легли спать, прижалась ко мне и промолвила:

– Отец приходил, беспокойно мне, беспокойно и тревожно….

– Как приходил? – встревожился я, – Ты его видела?

– Нет, не видела. Но только задремала, чувствую – он у меня в изголовье стоит.

– Раз приходил, значит, ему хорошо у нас было, два года до операции у нас прожили…

– Ты не расстраивайся, – она прижалась ко мне, – Завтра я приготовлю, что ни будь, соседей соберу, помянем…. Все хорошо будет!

И точно, все стало хорошо. Может не так сказал, но боль и горечь от утраты близкого человека притупилась и не так остро жгла сердце. А через неделю, на вечеринке, по случаю дня рождения одного из моих друзей, я позволил себе даже расслабиться: немного выпил, шутил, невпопад подпевал под гитару. Домой, мы направились, когда стрелки часов перевалили за полночь. Середина марта, для предгорий Алтая, ещё зима. Но весна уже дышала в спину дряхлеющей старушке-зиме, было всего восемнадцать градусов мороза. Луна, апельсиновой долькой, закатывалась за горизонт, и её свет серебрился на усыпанных инеем ветках деревьев. Мы уже подошли к калитке, как жена воскликнула:

– Смотри, что это? – и махнула рукой в сторону соседского дома.

– Где? – я не сразу рассмотрел, что она там заметила.

– Да вон, над крышей дома тети Маши! Там птица летит!

– Вижу …. – я замер в изумлении.

И было от чего. В морозном воздухе легко парила птица. Она светящимся пятном скользила, снижаясь по спирали вниз. На что она была похожа? На сказочную жар-птицу? Нет, эта была поменьше, чем та на рисунках из сказочных книжек. Светилась? Точно!

Но как-то призрачно – слабым светом и что странно: через неё просвечивались ветки деревьев. Была она размером, скажем так – с гуся. Только крыльями не махала, а скорее скользила, словно скатывалась с пологой горочки.

– Что это? – жена вцепилась мне в рукав куртки.

– Не знаю! Но красивая птица, наверное – попугай, – невразумительно пробормотал я.

– Замерзнет! Жалко, такая красивая птица и перышки вон разноцветные….

Не успел я ответить, как птица, резко развернулась и стремительно унеслась вверх.

Тётю Машу, мы хоронили послезавтра.

Дрессировщик.

«Зятек, как фамилия того немца от которого я без ума?» «Альцгеймер, мама, Альцгеймер», всегда отвечает мой друг Петрович, на вопрос своей тещи.

Александра Владимировна, или просто – баба Шура, в 85 лет сохранила неплохое здоровье, только вот память частенько подводит, поэтому дочь с зятем не оставляют её без присмотра. Иногда беседа с ней порой напоминает диалог глухого и слепого, да еще на китайском языке.

Пришлось раз Петровичу, по каким-то неотложным делам, вместе с супругой выехать в областной центр. А бабу Шуру поручили под мою опеку. Что такого? Всего на пару часов.

В тот момент у меня с бумагами завал случился, постучать по клавиатуре компьютера срочно требовалась некоторое время. Включил я для бабы Шуры, телевизор, загрузил в плейер диск с какой-то мелодрамой, и приступил к работе. Через некоторое время она вдруг, появилась возле моего стола.

«Чего это ты по своему телевизору смотришь?» «Да вот работаю, отвечаю я ей, с интернета файлы обработать надо» «А-а, тоном знатока отреагировала она, чего это твой телевизор, разные картинки показывает, и они прыгают туда-сюда?» «Вот я из этого файла в этот картинки вставляю, и подписи под ними делаю» пытаюсь объяснить ей суть своей работы.

Минуты две размышлений. «Поняла я – ты чинишь телевизор!» просияла баба Шура. «Можно сказать и так» согласился я. «А это что за штуковина, которую ты все время прижимаешь рукой?» не унималось её любопытство. «Это – мышка». «Мышь?!» аж подпрыгнула баба Шура. «И затем ты её под рукой прячешь!» «Вот смотрите, повел я мышкой, на экране видно, куда мне смотреть» Минуты три, крайне озадаченная баба Шура взирала на монитор. «Как может мышь тебе указывать, куда глядеть?» в её голосе сквозило полное недоверие. «Да это наоборот я направляю, куда надо мышку и уж затем смотрю, куда она указывает», как можно проще попытался снова объяснить ей я свою работу.

Не получилось. Собеседница моя с изумлением спросила «Так ты что ж, мышь дрессируешь? Зачем?!» «Так за это деньги платят» с иронией отреагировал я. «Деньги? и много?» Все, сосредоточится – не получится. «Кому как, вон Билл Гейтс, самый богатый человек в мире» «Так что, этот Гейз, лучше тебя выдрессировал своих мышей?» «Выходит лучше» не стал я спорить с бабой Шурой. «Ну и куда же ты милок денешь эту свою дрессированную мышку, в цирк продашь?» «Это, смотря с какой программой, будет выступать моя мышка, а цирк ей найдется!» попытался тонко отшутиться я. «Будет выступать цирк с твоей дрессированной мышью, пойду, погляжу» отступилась от меня баба Шура.