Ольга Куранова - Нулевой Архетип

Она хотела добавить что-то еще, но площадку под ними неожиданно тряхнуло, заставив их прижаться друг к другу до неприличия близко.

– Извините, – автоматически сказала Кейн, но Атрес не ответил. Он стоял совершенно неподвижно, повернув голову влево, откуда уже доносились удивленные возгласы.

Кейн проследила за его взглядом.

За границей площадки, откуда-то снизу, вероятно, от несущего дирижабля, поднимался столб спирита. Он был полупрозрачный, голубовато светился в воздухе и казался совершенно неопасным.

Гости не знали, на что именно смотрят, и потому спокойно переговаривались, но Кейн видела перед собой утечку спирита, предположительно в центральном узле – возможно, аварию, которая могла обрушить «Трель» вниз.

– Какого черта… – Атрес шагнул в сторону заграждения, вероятно, собираясь рассмотреть, где начиналась светящаяся колонна, но площадка у них под ногами снова дрогнула, заставив Кейн судорожно уцепиться за него, чтобы не упасть. С грохотом посыпались с подносов бокалы, кто-то вскрикнул.

– Это… – успела выговорить Кейн, а потом спирит-сфера, защищавшая гостей от ветра, лопнула с пронзительным звоном. Взметнулись вверх пышные юбки, края белоснежной скатерти, и опрокинулась ваза.

Казалось, они вот-вот рухнут вниз. Плиты под ногами завибрировали.

– Это схема! Мне нужно туда! – попыталась перекричать нарастающий гул снизу Кейн, но ветер уносил слова.

«Мне нужно… Я постараюсь помочь…»

Если произошла авария с центральной схемой, Кейн действительно могла вмешаться. Ей только нужно было время, совсем немного времени.

Потом где-то на границе слышимости уши пронзил высокий писк, и все замерло, будто схваченное на пленку мгновение.

Люди замерли на середине движения, застыли в воздухе разметавшиеся от ветра волосы молодой дамы, цветы склонились по направлению ветра.

Кейн повернула голову в сторону Атреса. Он стоял и держал в руках карманные часы. Резной узор на открытой крышке сиял пронзительно белым светом и отбрасывал странные тени вокруг.

Это был медиатор времени, достаточно сильный, чтобы остановить события.

Предметы-медиаторы теперь, когда спирит стал неотъемлемой частью жизни и лег в основу почти всех человеческих инструментов, бывали самыми разными: плащи, сохраняющие тепло, источники энергии для воздушных гондол, даже медицинские приспособления и средства связи. Их производили массово, какие-то были дороже других, какие-то дешевле. Они использовали спирит разных архетипов, и соответственно свойства у них были разные. Спирит времени был сложнее в работе, чем все остальные виды.

Встретить подобный предмет в руках обычного человека было как наткнуться на ледяной цветок в собственной оранжерее. Почти невероятно.

Атрес смотрел на Кейн напряженно, словно пытался разобрать ее на составляющие и предсказать, что она сделает дальше.

Должно быть, он пытался понять, почему она не застыла, как остальные, и какие вопросы начнет задавать.

Кейн действительно хотелось спросить прямо там, на рушащейся платформе, в абсолютной замершей тишине, среди людей-кукол и взметнувшихся вверх тканей: где вы его взяли? Откуда у вас этот предмет?

Но за пределами площадки в абсолютно застывшем мгновении светилась колонна спирита – единственный элемент кроме Кейн с Атресом, на который не подействовал медиатор – и эта колонна означала, что «Трель» целиком может просто перестать существовать.

– Сколько у нас времени? – спросила Кейн.

Атрес смотрел настороженно и мрачно, видимо решая, может ли ей доверять, но все-таки ответил:

– Около десяти минут. Это, – он кивком указал на колонну спирита, – похоже на выплеск центрального узла. Мы успеем добраться до двигателя?

Несущий дирижабль находился не менее, чем в семи ярусах от них, но Кейн сказала:

– Я создам спирит-сферу, мы попробуем спуститься в ней.

– Вы сможете? – спросил Атрес. Он задал вопрос спокойно и ровно, словно их жизни, так же как и жизни всех на платформе, не зависели от ответа.

Кейн была мастрессой Пятого Архетипа, Архетипа «Мираж» – наиболее простого для овладения, а спирит миража не был материальным, он только позволял создать любой образ, любую видимость по желанию, но только на первом уровне.

– Я справлюсь.

На втором уровне, на изнанке Миража, если погрузиться в спирит целиком, глубже и глубже, не вниз, но внутрь, как бездна под волнами океана, лежал Нулевой Архетип – изначальный спирит, каким он был до того, как разделился на разные начала. Просто спирит – энергия, душа, извечная песня и все то неназываемое, для чего у человечества не было слов.

Вытащить его наружу, сквозь толщу Мираж, было трудно, тяжело и одновременно с тем давало ни с чем несравнимое ощущение… завершенности. Словно что-то в мире со щелчком становилось на место.

Нулевой архетип был материален.

– Я справлюсь, – повторила Кейн скорее даже для себя самой, повернулась к колонне спирита спиной и поискала глазами точку смещения. Для каждого человека она была своя, просто какая-то деталь, которая появлялась в окружающей обстановке.

На площадке застыло пойманное, бесконечное мгновение – взвивались вверх углы скатерти и юбки дам, разлетался осколками бокал на полу, зависла в воздухе капля вина, заваливалась на бок ваза.

Почему-то для Кейн точкой смещения всегда было красное яблоко. В этот раз оно лежало на столе, пронзительно алое, настолько яркое, что практически светилось. Оно лежало рядом с упавшим цветком, нежной белой лилией, и, разумеется, было не настоящим.

Кейн посмотрела на это яблоко, и мир сместился.

Момент перехода всегда казался Кейн пробуждением, словно бы вся жизнь оказалась сном, и она наконец-то открыла глаза в мире миражей. Для каждой мастрессы и каждого мастресса смещение происходило по-своему, каждый видел реальность через призму своего собственного архетипа. В тот момент на замершей, застывшей во времени платформе все было миражом, этот мираж – материальный и гениальный в своей продуманности, в своей завершенности – прятался под поверхностью каждого предмета, тек кровью в венах людей, светился бликами на медных шестеренках птиц. Это был мираж-материал, мираж-суть, заполнявшая собою воздух от края до края, и сама Кейн в том застывшем воздухе тоже была миражом – разумным, тонким миражом. Полупрозрачным спектром, проекцией на поверхность реальности.

Достаточно было вздохнуть, чтобы провалиться внутрь.

Она могла зачерпнуть мираж ладонями, вытащить его любым образом на поверхность мира – видимостью, иллюзией, но то, что было нужно Кейн лежало намного глубже.

Это было похоже на погружение – в суть. Глубже, и глубже, и глубже. Ближе.