Александр Кущак - Гусь

Пожарные машины ворвались во двор Дома, оглашая громкими сиренами намерение победить пожар. Вода из гидрантов начала своё дело, превращая пламя в обугленные предметы. Человек пытался управлять стихией огня, привлекая воду. Шипение, треск, шум падающих конструкций наполнили двор. Война за остатки стен была в самом разгаре. Война, не имеющая никакого смысла. Война, в которой ни одна из стихий уже не могла победить. Задыхаясь, Гус, собрал последние силы, встал и побрёл к дубовой роще, подальше от этого места. Один. Он шёл, не останавливаясь, слепо ища новый узел своей судьбы. Вырвавшись за пределы территории, Гус обернулся. Черные руины Дома Странных Людей мрачно смотрели ему вслед, провожая дымными глазницами изменившегося Человека. Свобода. Вот она какая, оказывается… Свобода от правил и установок, сгоревших в пепелище. Конец, незаметно перетёкший в начало. Вытащив из кармана почерневшую вату, Гус решительно отбросил её в сторону.

Рваное осеннее небо нависало над Аскерией. Тяжёлые дождевые тучи медленно плыли по небу, давая узкие просветы солнцу, которое, не смотря на все усилия, не могло пробиться вниз. Временами казалось, что солнца и не существует вовсе. Представлялось, что мир управляется тучами, которые захватили всё пространство неба. Многие опускали голову к земле, теряя надежду на тепло и свет. Но остались ещё те, кто подставлял лицо солнцу, ловя редкие лучи. Привычка жить, не поднимая головы, передавалась из поколения в поколение. Эти люди не замечали тех, кто, несмотря ни на что, видит солнце, греется в его лучах, берёт от него энергию тепла и любви. Люди существовали рядом, но жили в разных реальностях. Одни в сумрачной и холодной, другие – в тёплой и доброй. Язык не помогал. Сообщения одних не доходили до других. Сумрачные не понимали Солнечных. Каждый отстаивал свой мир, сопротивляясь иной точке зрения. Укоренившийся порядок не мешал людям жить вместе, создавать семьи, рожать детей. Со временем Сумрачных становилось больше. Глядя на звездное небо, они учили своих детей тому, что солнечных дней мало, а ночью и вовсе господствует луна. Первое время дети ещё спрашивали родителей про солнце, а потом, не получая ответов, забывали про него. В те дни, когда солнце всё же появлялось, они уже не замечали его. Эмоции печали побеждали эмоции радости, на место которых приходила жажда Достижений.

Весть о смерти говорящего гуся потрясла всю Аскерию. Ранним утром гаверофоны взорвались печальной новостью. Заголовки газет кричали на каждом углу о том, что говорящий гусь замолчал навсегда. Птичья смерть пришла в Аскерию. Тот, кого искали, тот, кто маячил надеждой на новую и счастливую жизнь, тот, за кого обещали вознаграждение, умер. Скорбь как дань смерти уступила место скорби как потере возможности заработать на поимке говорящего гуся. Неудавшийся коммерческий проект обернулся коллективным провалом, что позволяло переживать его всем вместе.

Аскерия погрузилась в траур, который чувствовался на каждом шагу. Улицы всех районов зачернели флагами. Электрические таблоиды вспыхивали скорбными слоганами «Плачет вся Аскерия! Плачь и ты!». Свет многочисленных прожекторов выхватывал из темноты печальные картины, размещённые на баннерах с изображением женщины в чёрном платке, стоящей на коленях, склонившись над телом умершего гуся. Из динамиков звучала похоронная мелодия, написанная местным композитором.

Траурная процессия брала своё начало в каждом районе Акскерии, стекаясь к центральной площади. Люди, опустив головы, держа в одной руке деревянную фигурку гуся на палочке, а в другой – красную розу, медленно двигались в едином потоке печали. Толпа людей превратилась в толпу деревянных гусей, застывших с открытым клювом, настигнутых несправедливой смертью.

В центре площади, на сцене, взятой в плотное кольцо обезумевшими от горя аскерийцами, стоял громадный гроб с телом сдохшего гуся. Птица лежала на ярко красной подложке из дорогого бархата, раскинув в разные стороны лапы. Рядом стояли трое. Тощая, высокая фигура остроносой Салли как чёрная ворона возвышалась над двумя по-воробьиному напыщенными, упитанными Чертингсом и Керси. Как только площадь наполнилась людьми до отказа, а большие аскерийские часы пробили полдень, к микрофону вышел заведующий канцелярией.

– Аскерийцы! – Чертингс поднял глаза от бумажки на людей. – Позвольте мне в столь печальный день зачитать вам обращение Мистера Гавера.

Толпа послушно молчала, люди жались друг к другу, опустив головы.

– Аскерия в трауре! Скорбь наполняет наши сердца. Сегодня мы хороним не просто гуся, мы отдаем дань памяти герою Аскерии, птице которая, благодаря нашим учёным, совершившим прорыв в науке, сделала небывалый шаг в развитии – заговорила. Нелепая смерть оборвала жизнь гуся. Но это не остановит нас на пути к новым Достижениям. С этого дня гусь – это символ прорыва, символ движения, символ развития, рывка к новым Достижениям. Даже птицы начинают подтверждать всю гениальность и безальтернативность идеи движения человека к Достижениям. Гусь стал нашим аскерийским героем! – Чертингс приложил руку к сердцу.

Из динамиков зазвучал гимн Аскерии. Толпа дружно взвыла ему в унисон, повторяя известные с детства каждому аскерийцу слова.

– В целях увековечивания памяти погибшей птицы принято решение сделать Гуся символом Аскерии.

Деревянные гуси и красные розы взмыли вверх, площадь загудела.

– Я горжусь тем, что имела возможность общаться с говорящим гусем, – начала Салли, сбиваясь. – Он был таким милым, необычным. Его клюв! – Салли перевела дыхание. – Его клюв так чисто и красиво выговаривал очень важные для нас с вами слова «достижения», «рейтинг», «баланс», «слава Аскерии».

Салли заплакала, достала платок, приложила его к глазам. В толпе послышался женский плач.

– Я счастлива, что слышала, а самое главное, видела его говорящим. Я навсегда запомню эти лучшие минуты моей жизни.

Чертингс, аккуратно взяв под руку, отвёл от микрофона рыдающую Салли.

– Моё сердце дрогнуло, когда я услышал его первые слова! – бодро начал Керси, принимая панихидную эстафету. – Красный клюв изрёк главное, и это были не привычные для нас слова «мама», «папа». «Достижение» – вот его первое слово!

Толпа оживилась, деревянные гуси снова взмыли в воздух.

– Наша наука не остановится на достигнутом. Благодаря Мистеру Гаверу научный проект будет продолжен. Аскерия увидит ещё не одного говорящего гуся.

Люди зааплодировали, удерживая под мышками деревянных гусей и цветы. Траурный марш наполнил всю площадь. Аскерийцы один за другим поднимались на сцену, прощаясь с героем. Инвалид на коляске, подъехав к гробу, прищурился, сравнивая деревянного гуся с настоящим.