Серго Земной - Импоцилы

Пивная «Пиво моей Батькивщины!». Как будто пиво моей Батькивщины, что то же самое, что пиво моей Родины, не является алкогольным напитком в первую очередь для молодежи своей Отчизны? И пиво моей Родины не является таким же вредным для ума и сердца молодых людей, как например, пиво Чехии или Германии. Короче говоря, тезис таков: пейте, граждане, пиво пенное – любите свою Родину – больше ни о чем не думайте – все остальное Родина сделает за вас сама. Тогда напрашивается другой тезис-вопрос: что Родина сделает для тебя, когда через десятки лет, а может быть и раньше – у каждого человека по-разному – ты станешь пивным алкоголиком, готовым в конечном итоге «в час пик для своей иссохшейся души» за бутылку пива продать не только Родину, но и мать родную.

Ресторан «Казацкий». Тезис очень простой. Если ты настоящий казак (а ты по-любому настоящий герой!), то опрокинуть пару бокальчиков пива или пару рюмочек водочки под горячий обед ты просто обязан за свою принадлежность к казацкому роду. Противотезис: ух ты какой! Не хочешь выпить с казаками, а может быть, ты турок или басурманин?

Кафе «Гетман». Тезис: если ты настоящий патриот, настоящий украинец, то почтить память Народного Гетмана (имя не имеет значения) чарочкой хорошего вина или наливочки ты просто обязан.

Пивная «Хуторок». Тезис: у нас на хуторке можно расслабиться, как у себя дома. Да и стоимость самогона намного ниже, чем стоимость бутылки водки в дорогих ресторанах. Так что, братцы, наливайте и выпивайте за свою малую родину: за свой дом, за свою улицу, за свой маленький хуторок на окраине города.

И перечень таких ресторанов, пивнушек и забегаловок можно продолжить писать довольно долго. Но чтобы понять общегосударственную тенденцию в «алкогольном вопросе», приведенных примеров, как нам кажется, будет достаточно.

Иван хорошо помнил, что на пересечении центральной улицы города с улицей имени Сеченова должна стоять его родная школа. Но увы… Ее там не было. Точнее, здание стояло, но школы в нем не было. В здании располагался роскошный мебельный супермаркет «Мегапол». Рекламный щит этого супермаркета указывал на то, что здесь вы можете найти мебель от Калининграда до Пекина. Когда же через своих одноклассников Иван поинтересовался: «А где же наша школа?», то ему ответили, что ввиду того, что смертность в городе превысила рождаемость (вот уже несколько лет подряд), то школьные классы постепенно опустели. Поэтому школы стали объединять, то есть часть из них стали просто закрывать. А чтобы сочетание слов «закрыть школу» не раздражало нервы общественности города, этот процесс закрытия школ назвали оптимизацией учебного процесса. Другими словами, обычный процесс «прихватизации» имущества учебных заведений города замаскировали псевдонаучными терминами и понятиями. При этом городской отдел народного образования получал побочную выгоду от закрытия школ. А именно, нагрузка на учительский состав возрастала, качество образования и воспитания падало, а в конце финансового года образовывалась колоссальная экономия заработной платы учителей. Эта экономия оседала в карманах заведующего городским отделом народного образования, инспекторов и бухгалтеров. Получался парадокс: тот, кто больше всего проводил времени с детьми в переполненных классах, больше всего отдавал сил, энергии и здоровья обучению и воспитанию подрастающего поколения, имел от этого процесса в денежном эквиваленте меньше всего. А тот человек, который инспектировал и проверял работу учителя, хотя в первую очередь он должен помогать молодым учителям в работе, создавая новые методики обучения и воспитания, или поддерживать учителя-новатора в его педагогических экспериментах и новациях, а не гнобить его параграфами инструкций и предписаний, имел от этого процесса в денежном эквиваленте в два раза больше, чем учитель-пахарь.

У беспокойного пытливого читателя сразу же возникает далеко не праздный вопрос: «Друзья! А как же быть с христианской моралью? А куда же подевалась вселенская справедливость?». Но оказывается, что истинно ценные вопросы должны звучать несколько иначе: «Как быть всем в такой ситуации? И как исправить такое положение вещей?»

Но, к сожалению, такие вопросы никто не задает.

В итоге пустующие школьные здания постепенно стали выкупать богатые люди из столицы и областных центров. И постепенно перепрофилировали их под свой бизнес.

Учителя же, попавшие под сокращение кадров, уходили работать на рынок реализаторами или продавцами в супермаркеты, образовавшиеся на территориях закрывшихся школ. Как видим, «от великого и прекрасного, от вечного и разумного» до практичного и прозаичного – действительно один шаг.

И этот шаг был сделан.

Иван сколько ни шел по главной улице своего города, но так и не смог найти детский сад «Ромашка» – садик своего детства. Вместо него красовался продовольственный магазин «Ромашка». Над центральным входом магазина в неоновых огнях светилась большая рекламная ромашка. В центральном круге ромашки на желтом фоне было написано число 24, что означало, что режим работы магазина круглосуточный. А на восьми белых лепестках ромашки были написаны основные товары магазина. Водка, пиво, вода, джин-тоник, колбаса, сыр, рыба, хлеб.

Пройдя дальше, Иван заметил, что исчезли также детские ясли «Стриж» и детский садик «Колобок».

В «Стриже» организовалось похоронное бюро «Утешенье», с рекламной вывеской «У нас самые лучшие, красивые гробы и ритуальные услуги. А цены? Они просто смешные! Так что плакать не надо…». И надо Вам сказать, что эти красивые гробы и ритуальные услуги действительно были на улет, в скорости улета с которыми не сравнится ни один даже самый быстрый стриж.

В «Колобке» организовалась одна из контор налоговой инспекции – налоговая полиция. Из иномарок, которые постоянно то подъезжали, то отъезжали от конторы, постоянно сновали туда-сюда какие-то люди (наверное, налоговые полицейские, «арестованные предприниматели»: одни просящие что-то, другие дающие…). Издалека, если хорошо присмотреться, все они походили на каких-то колобков: все они были какие-то круглые, с лысыми крупными головами и без шей. В коротких пухлых руках они держали какие-то раздутые папки (вероятно, прячущие в своих чревах «выбитые» с одураченных предпринимателей деньги, штрафы, взятки и разные документы). Колобки на своих коротких толстых ножках быстро перебегали из машины в здание инспекции, быстро совершали какой-то очень важный, с их точки зрения, государственный обет или акт (а точнее, ритуал) и так же быстро цокали короткими ножками обратно к своим иномаркам.

«Господи! – подумал Иван. – Неужели это все мой родной город?»