Сергей Москвин - Метро 2033: Пифия

Порывшись в дорожной торбе, Гончая достала кулек с сушеными грибами. Там уже почти ничего не осталось.

– На, подкрепись, – она протянула кулек Майке. Несколько раскрошившихся грибов все равно не могли утолить ее голод, разве что растравить аппетит.

Майка радостно захрустела грибами, но вскоре остановилась и подняла на Гончую вопросительный взгляд.

– А ты?

– А я не хочу.

– Врешь.

– Вру, – не стала спорить Гончая. – Но я сильнее и могу долго обходиться без еды. Я специально тренировалась. Поэтому ешь и набирайся сил. Они тебе еще понадобятся.

– Чтобы дойти до станции? – уточнила Майка.

– Чтобы выжить, – поправила ее Гончая.

Девочка о чем-то задумалась, даже грибами хрустеть перестала, и неожиданно для Гончей спросила:

– Для этого обязательно становиться такой?

– Какой?

– Хищной.

Гончая не оскорбилась и не обиделась. Она бы не обиделась, даже если бы Майка назвала ее злой, жестокой или безжалостной, потому что все это было правдой. Но девчонке давно уже пора кое-что для себя уяснить.

– Когда мне было примерно столько лет, сколько тебе сейчас, мир, который я знала, рухнул, – начала свой рассказ Гончая. – А в рухнувшем мире, чтобы тебя не унижали, не вытирали об тебя ноги и не использовали как половую тряпку, приходится драться, порой отчаянно. Это нелегко, но необходимо, если хочешь выжить. Поэтому я и взяла в руки нож, а потом пистолет.

– Когда человек берет в руки нож, он теряет что-то. Вот здесь. – Майка печально вздохнула и коснулась ладонью ее груди.

– Я ничего не потеряла! – воскликнула Гончая. Возможно, ее слова прозвучали резче, чем следовало. Она не хотела пугать Майку.

Но девочка не испугалась, лишь снова печально вздохнула.

– Но ты ведь больше не поешь.

– Зато я…

Гончая замолчала, хотя Майка ждала от нее продолжения. «Могу попасть из пистолета в подброшенную бутылку, содрать скальп или свернуть кому-нибудь шею голыми руками?» Вряд ли все вышеперечисленное можно считать полноценной заменой тому, о чем говорила Майка. И она ведь действительно больше не поет.

Гончая отвернулась.

– Доедай и пошли, – сказала она Майке.

И пока та жевала остатки грибов, постаралась выкинуть из головы растревоженные девчонкой мысли. В конце концов, ей это удалось.

Проблема в том, что у них не осталось ни патронов, ни вещей, которые можно было бы продать. Пять завалявшихся в кармане пулек не в счет – на Кольце на них ровным счетом ничего не купишь. А патроны нужны. Хотя бы чтобы вымыться, почистить одежду и привести себя в порядок.

Тем временем Майка достала из кулька последний гриб, потом высыпала в рот оставшиеся внутри крошки и подняла глаза на Гончую.

– О чем ты задумалась?

– Не бери в голову, – улыбнулась женщина. Как ни странно, улыбка получилась искренней. – Перекусила? Тогда поднимайся и пошли. Мы уже недалеко.

То ли от съеденных грибов у Майки и в самом деле прибавилось сил, то ли помогла короткая передышка, но до Краснопресненской они добрались довольно быстро. Майка даже не запыхалась.

Света здесь было больше, чем на Белорусской. Развешанные над платформой ртутные лампы горели в полную силу. Но все это Гончая отметила лишь мельком. Ее внимание сосредоточилось на установленных в туннеле железных воротах, перегораживающих пути. Их створки представляли собой прямоугольные сварные рамы, укрепленные еще и рядами натянутой колючей проволоки. Перед воротами стоял вооруженный автоматом ганзейский пограничник, а позади торчал пока что направленный кверху ствол крупнокалиберного пулемета. Обычно ганзейцы не перекрывали подъездные пути к своим станциям. Лишь особые обстоятельства могли заставить их сделать это.

– Стой! – окрикнул Гончую пограничник. – Кто такая… такие? – поправился он, разглядев, что к вышедшей из туннеля женщине жмется перепуганная девочка.

– Пассажиры с разбившейся дрезины, – не вдаваясь в разъяснения, ответила она.

Такой ответ, видимо, полностью совпал с ожиданиями пограничника. Он забросил автомат за спину, успокоился и даже подобрел.

– Идите сюда.

Гончая с Майкой приблизились. Пограничник был уже немолод и по возрасту вполне годился Майке в дедушки. Он осмотрел их и сочувствующе спросил:

– Вещи-то хоть сберегли?

Гончая, а вслед за ней и Майка отрицательно покачали головами.

– Могло быть и хуже. Недавно вон женщину привезли. Так у нее на одной руке вообще живого места нет. Ладно, идите. – Пограничник слегка приоткрыл створку ворот и, когда Гончая с Майкой проходили мимо него, добавил: – Там бочка с водой на путях стоит. Умойтесь, если хотите.

Гончая благодарно кивнула. Хотя пограничник и не сделал ничего особенного, даже такая забота в рухнувшем мире встречалась крайне редко. Да почти никогда не встречалась. Майка тоже понимала это и не удержалась от слов благодарности.

– Спасибо, дядя.

Примерно посередине между воротами и станционной платформой, слева от путей располагалась сколоченная из досок небольшая будка без крыши, возле которой стояла почти доверху наполненная водой бочка. В воде плавал привязанный к бочке длинным стальным тросом железный ковш. Своей конструкцией деревянная будка больше всего напоминала одноместный нужник из тех, что возводят поблизости от блокпоста для караульной смены. Заглянув внутрь, Гончая убедилась, что это он и есть, но стоящая рядом бочка и ковш позволяли использовать нужник и в другом качестве.

Гончая подмигнула Майке.

– Вымоемся? Вода, конечно, холодная. Зато бесплатно.

– А можно? – недоверчиво спросила Майка.

Гончая улыбнулась.

– Тебе же дядя пограничник разрешил. Раздевайся, я тебе полью.

Майка не заставила себя уговаривать. Она тут же нырнула в будку, проворно сбросила с себя одежду и подставила под струю сложенные ковшиком ладошки.

– В дырку не провались, – пошутила Гончая, поливая ее сверху водой из ковша.

Невысокие стенки сколоченной будки позволяли без труда это проделать, но потом Гончая забралась в «душ», сменив Майку, бочка с водой осталась снаружи, а девочка со своим ростом просто не могла дотянуться до верха. Пришлось передавать ковш через открытую дверь. В это время Гончая случайно повернулась, и девочка увидела покрывающие ее спину шрамы. Глаза Майки испуганно округлились, а ковш выскользнул из ее разжавшихся ручек. Гончая успела поймать ковш на лету, но вся вода из него все равно выплеснулась на пол.

– Что это? – прошептала девочка. – Тебя били?

«Били?» Гончая мысленно усмехнулась. Да, ее били. И не раз. Но то, что имела в виду Майка, не подходило под это определение. Шрамы на спине остались от ударов многожильного электрического кабеля, с которого предварительно сняли оплетку. Тот, кто ее избивал, оказался изобретателен. Он очень хотел знать, на кого она работает. А она очень хотела жить и поэтому молчала, так как прекрасно понимала, что умрет сразу же, как только признается.