Шимун Врочек - Метро 2035: Питер. Война

Когда бутылочка исчезла за пазухой, Артем вышел на свет.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Ты чего хотел, парень? – служитель не удивился. Артем заподозрил, что тот выпил уже не в первый раз и теперь совсем-совсем добрый.

– Где она? Гадалка?

– А тебе зачем? – служитель оперся на метлу и нахмурил брови.

Артем вздохнул. Потом объяснил, что сам издалека и пришел специально на представление – ради ее номера. Номера, который он когда-то видел и был поражен… Артем рассказывал и, в общем-то, ничего не придумывал. Он до сих пор был под впечатлением. Хотя номер тут, в сущности, ни при чем.

Причина была в ней. И только в ней.

– А ты не врешь, парень?

– Нет.

– А! – сказал служитель. И Артем понял, что он поверил. – Здесь твоя гадалка. Приболела она, парень.

– Ч-что? – он покрылся холодной испариной. Неужели? Что с ней?!

Наверное, он изменился в лице. Служитель замахал рукой:

– Не-не! Все будет в порядке, Эзра сказал. Только ты никому, ладно? Торгаши больных не любят, сразу заберут. Карантин, все дела… Она в палатке отлеживается. Лерка цирковая. А мы своих не сдаем… – служитель спохватился, что только что это сделал. – Э… я тебе ничего не говорил! Понял, паря?

– Где она?

Служитель почесал затылок. Подумал и сказал:

– Я тебе про палатку со змеями тоже не говорил? Так вот, если спросят, Лерки там нет и никогда не было. Понял, парень?

Артем кивнул. Он понял.

– Я могу… к ней?

– Только… – служитель вдруг протрезвел, остро взглянул Артему в глаза: – Ты смотри, аккуратней, питону не попадись. А то нам обоим достанется на орехи. Если вдруг попадешься, ты меня не видел, я тебя не видел. Ферштейн?

Питону? Артем покрутил головой, не понимая. А! Это та ленивая желтая змея! Двухголовая, вспомнил он. Легкий холодок пробежал по спине. Ерунда. Она же должна быть в клетке? Или в этом… как его? Аквариуме?

Артем пожал плечами и согласился.

Это была самая большая палатка. В палатке с черными силуэтами изогнутых змей на ткани – нарисованных грубо, но с какой-то странной мощью – горел слабый свет.

Артем мгновение помедлил. Сжал кулаки.

Потом откашлялся и шагнул внутрь.

– Кто там? – спросил женский голос. Ее голос.

Артем жадно вгляделся. Она полулежала на подушках, в тени. Страшно худая. Красивая – но какой-то уже страшной обреченной красотой. В руке у нее была зажата сигарета с длинным мундштуком.

– Это… это я, – сказал Артем.

– Кто я?

Сердце билось так громко, что он боялся не расслышать. Голова кружилась.

– Это… – он прокашлялся. – Мы с вами… Помните? Венеция, восемь месяцев назад… Вы мне еще нагадали… помните?

– Ты пришел ради меня? – она совсем не удивилась.

Он с вызовом посмотрел на Лахезис. «Да, ради тебя».

– Возьмите меня с собой, – сказал он твердо.

Лахезис выпустила дым и медленно подняла голову. Усмехнулась – совсем устало. Изуродованное лицо казалось постаревшим, истонченным.

– Зачем?

– Вы же можете видеть будущее? – он помедлил. – Тогда… почему спрашиваете?

Лицо ее изменилось. Дрогнуло.

Шелест ткани за спиной. Негромкое:

– Та-ак.

Артем обернулся. За его спиной, откинув полог, стоял силач – тот самый, с пианино. Вблизи он оказался не таким высоким. Ростом лишь чуть выше Артема – но мощный, налитый силой, и потому выглядел настоящим великаном. Был он по-прежнему в синем костюме для выступления, только накинул на шею полотенце. На мгновение Артему вспомнилась желтая двухголовая змея и ее холодное касание…

Силач перевел взгляд на гадалку, поднял брови. Мол, что происходит?

Вот и все, подумал Артем. Сейчас она скажет «не знаю, кто это» и меня выкинут отсюда.

Лахезис сказала:

– Возьмем мальчика с нами.

«Мальчика?» Кровь бросилась Артему в лицо. Он для нее – всего лишь мальчик?! Он сам не заметил, как оказался на ногах.

Невыносимо захотелось выбежать отсюда. И уйти подальше, на другой конец метро. Выйти на поверхность, в мертвый заброшенный Петербург и задохнуться там от радиоактивного воздуха… Завербоваться к диггерам и рвануть в обреченный поход к Москве. Чтобы они все… Чтобы она… Тогда она пожалеет!

«Мальчик?!» Артем постарался взять себя в руки. Что ты как мальчишка, на самом деле. Но обида осталась…

Силач поднял взгляд. Глаза у него оказались маленькие, глубоко утопленные в мощный череп. Светлые и тусклые, как глаза сторожевой собаки. Артем поежился.

Силач почесал забинтованное предплечье.

– Зачем? – по лицу великана можно было подумать, что Артем ему смертельно надоел.

– Игорь, ну что за вопросы? Каприз у меня такой. Могу я немного покапризничать, а?

Великан тяжело вздохнул.

– А что он умеет? – Артем сообразил, что великан, названный Игорем, не стал мягче. Просто постарался смягчиться – ради нее.

Лахезис усмехнулась, бордовые губы изогнулись. Страшноватая полуулыбка.

– Спроси у него сам.

Игорь повернул голову, покатал желваки.

– Ну? – спросил он наконец.

«Это мой шанс!» Вместо ответа Артем сунул ладонь за пазуху и вытащил мячики. Глаза силача на мгновение расширились, Лахезис улыбнулась. Артем начал жонглировать. Подкидывал, ловил, снова подкидывал. Он чувствовал, как дрожит у него щека в нервном тике. Но продолжал работать.

Великан смотрел внимательно. Но глаза – Артем сглотнул – глаза были равнодушные. Это выбило его из спокойствия духа, из того состояния отрешенности, что необходимо жонглеру. Артем растерялся. И вдруг едва не уронил один из мячиков. Черт!

Ругнулся про себя. И черт побери – следующий мячик выскочил из руки и укатился под ноги силачу. Игорь даже бровью не повел, продолжая смотреть на Артема своим холодным, тусклым взглядом…

Не собака, подумал Артем. Змея. Большая ленивая змея.

Артем остановился.

– Все? – спросил великан. И Артем понял, что свой шанс он только что проморгал.

– Я… я… Все.

Силач уже не смотрел на него. Лахезис поникла, словно он, Артем, как-то ее подвел.

– Игорь, – сказала она и замолчала. Силач кивнул. Словно они вели разговор, понятный только им двоим.

Это был провал.

Артем вышел из палатки, не чувствуя под собой ног. Остановился перевести дыхание, оперся ладонью о стену… с удивлением отдернул руку.

Перед входом в палатку стояло пианино. Древнее, поцарапанное, с облупившимся на краях лаком. Настоящее, из красного дерева, с латунными педалями. То самое пианино, что силач выносил на плечах во время представления. Крышка была откинута. Артем видел черно-белую улыбку старого инструмента.

Что это меняет? Ничего.

Артем подошел к пианино. «Фоно», называла это мама. Положил руки на клавиши. Медленно, вспоминая, каково это, погладил теплые, словно из слоновой кости (как рассказывается в старых книгах), клавиши… Потом осторожно нажал.