Дмитрий Троцкий - Арк

– Это я решаю, в каком тоне с кем говорить. Я! Что ты мне недавно говорил про Хранилище, а? – вкрадчиво зашептал он. – Напомнить тебе? Ни мне лично, ни партии, ни стране вы не угрожаете! А что вчера была за акция?

– Какая акция? – удивился Кнопмус.

Сталин зло махнул рукой:

– Не надо, не надо. На взлетном поле.

– Иосиф Виссарионович. Только в моем, а вернее, в распоряжении Хранилища около ста подконтрольных аэродромов. И это – лишь по Союзу. Сколько по миру, позвольте, умолчу. Конкретизируйте, с чем связана столь необычная для вас вспышка гнева.

Вождь почувствовал, что переборщил.

Внутренне выдохнув, сел, помолчал пару минут, ожидая, когда перестанет трясти от бешенства. Затем, уже взяв себя в руки, наклонился и поднял упавшую трубку. Набив и раскурив, пыхнул дымом, собрался с мыслями.

– Что было в Тушине вчера, знаешь?

– Конечно. «И-180» Чкалов должен был испытывать. Испытание прервали.

Сталин вновь не выдержал и уже второй раз сорвался, стукнув кулаком по столу:

– Кто?!

– Ну уж, во всяком случае, не я. Если помните, в этот день ваши же научники слушали мою лекцию в химической лаборатории. Кстати, из пятнадцати человек там было только десять ученых, остальные – чекисты Берии. Спросите у них.

– Спросим, Юрий Альфредович, уже спрашиваем. Все арестованы. А этот, как его, – Сталин изобразил забывчивость и щелкнул пальцами, – такой мутноглазый и бледнолицый убийца?

– Зафаэль? Ну что вы. Во-первых, он не убийца. То, что по вашей же, кстати, просьбе иногда проводит вивисекцию среди партийного аппарата – так только потому, что не считает этих особей за людей. Он – крупный ученый, у него свои интересы в данных акциях. А во-вторых, видимо, плохо умеете допрашивать. Зафаэль был в лаборатории вместе со мной. Еще вопросы?

Уже полностью успокоившись, вождь сидел в кресле, откинувшись на спинку, и мирно дымил в потолок. Уняв приступ паники, накативший еще вчера, с улыбкой сказал:

– Простите, товарищ Кнопмус. Немного погорячился, кавказская кровь, знаете ли. Если не затруднит, расскажите, что же там в итоге произошло.

Абрасакс с ухмылкой спросил:

– Неужели письмо от Берии вам не доставили? Ай-ай-ай. Наверное, секретарь виноват, потерял.

Сталина передернуло, но он сдержался.

– Письмо-то я получил. А вот откуда вам о нем известно? Неужто теперь и в Хранилище идут копии?

Кнопмус чуть наклонился к собеседнику и, сощурив свои маленькие глазки, тихо сказал:

– Я уже объяснял, Иосиф Виссарионович. Нам не надо перехватывать чьи-либо письма, секретные документы. Нам не надо даже иметь шпионов среди ваших людей. Будет нужно – обо всем узнаем и так. Смотрите сюда.

Кнопмус сжал правую руку в кулак, затем раскрыл ладонь, и в ней засветился белый шарик. В нем было видно, как в соседнем кабинете заведующий канцелярией сидит и работает с документами.

Приблизив указательный палец левой руки к сфере – увеличил изображение. Слышно стало даже, как шуршат бумаги.

Сжал обратно руку, разжал, и вот в ней уже ничего нет. Затем приложил палец к губам. Сталин понятливо кивнул:

– Снимаю свой вопрос, простите. Но раз так, то вернемся к тому, что же случилось на летно-испытательной станции в Тушине.

– Резон мне делиться с вами информацией? Что предложите взамен?

– А чего хотите вы сами?

Кнопмус встал и одернул френч. Привычно проведя рукой по наголо бритой голове, стал мерить широкими, буквально армейскими шагами, словно на плацу, кремлевский кабинет. Демонстративно изобразив на лице задумчивость, почесал рукой подбородок и, повернувшись к вождю, сказал тихо:

– Взамен ты, Коба, ни разу, никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах больше не повысишь на меня голос. И учти, если вновь сорвешься или, не дай разум, вообще вздумаешь пойти против Хранилища, тогда я забуду обо всех обязательствах. Понятно объяснил?

Сталин внутренне кипел, но, понимая, что нельзя играть с огнем, внешне изобразил смирение.

– Понятно, Юрий Альфредович.

– Ну и славно. Так вот, – сказал, вновь усаживаясь на стул напротив вождя, Кнопмус, – вчера, когда самолет уже вырулил на взлетку, к нему, выбив ворота, на бешеной скорости поднеслись три «Паккарда», перегородив дорогу. Чкалов остановил машину и вылез, бешено матерясь. Внизу его уже ждали трое в форме сотрудников НКВД. Кто именно это был, установить не удалось. Дело в том, что ваш Ежов давно создавал тайные группы террора, организовывая людям и документы, и прикрытие, а затем зачистил все концы. Подозреваю, это были его агенты.

Сталин постучал трубкой о пепельницу, выбивая пепел.

– Он уже не наркомвнудел.

– Но он не забыл, что именно вы довели его жену, Суламифь, до самоубийства. А за сокола небесного вашего не беспокойтесь. Через пару дней испытательный полет будет повторен. Обещаю, Чкалов из него уже не вернется.

Усмехнулся:

– Вашими молитвами Орджоникидзе теперь не мешается под ногами.

Москва, 1937 год

– А может, вы к себе в Хранилище его заберете? – спросил Кнопмуса Сталин, придавливая большим пальцем табак, потянул воздух через мундштук. – Жалко ведь, как-никак тридцать лет дружим, еще в царских острогах познакомились.

– Простите, Иосиф Виссарионович, – тонкие губы Кнопмуса скривились в подобие улыбки, – но нас такой товар не интересует. Ученые, творческая интеллигенция, военачальники. А Серго – обыкновенный демагог, ну, может, еще неплохой организатор и верный друг, согласен. Не более.

Отец народов поднялся и прошелся по своему кремлевскому кабинету. Взмахнув рукой с дымящейся трубкой, заметил:

– Одного я боюсь, товарищ Кнопмус. Сегодня вы забираете лучшие кадры, а завтра они же выйдут против партии и Сталина.

– Забираю? Нет, собираю, скорее даже подбираю, всего лишь подбираю выброшенное. Да и вообще, их, считайте, в живых уже нет. Ведь сами хотели покончить с ними, теперь эти граждане официально мертвы.

– Вы не ответили на мой вопрос, – заметил вождь.

– Поверьте, ни вам лично, ни партии Хранилище не угрожает ни в коей мере. Напротив, кажется, все годы сотрудничества мы только и делаем, что радуем результатами, которые не получить ни в одном другом месте на всей Земле.

Сталин продолжал расхаживать, покачивая головой каким-то своим мыслям.

– На Земле, говорите? Вот и у меня давно возник вполне логичный вопрос. Откуда вы? С Луны? Марса? Венеры? То, что делает Хранилище, я бы определил как «чудо». Посему есть лишь три варианта. Или вы боги, или колдуны, или жители другой планеты.

Кнопмус засмеялся, вольготно развалившись на стуле.

– Ну а если – черт с рогами и забираю в преисподнюю свои покупки?

– Черт с рогами – вещь доступная пониманию, я как-никак учился в семинарии. А вот если прибыли с Луны или Юпитера, то тогда боюсь, что не смогу понять мотивации ваших поступков.