Виталий Забирко - Антропогенный фактор

– В оригинале окончание цитаты звучит так: «…что неизвестно нашим мудрецам», – поправил я.

– Смотря какой перевод читать.

– Не скажите, не скажите. Между понятиями «незнания» и «невозможностью познания» всё-таки большая разница.

Гримур только загадочно ухмыльнулся. Похоже, он сам переделал цитату и имел в виду именно невозможность познания.

Я допил коньяк и встал.

– Спасибо за угощение. Мне пора.

Вторым красноречивым указанием на дверь я не пренебрёг. Излишняя навязчивость не только неприятна, но и может вызвать подозрения.

Гримур проводил меня до дверей, но за локоть брать не стал. Однако шёл так, чтобы всё время быть между мной и задёрнутой звукопоглощающей занавесью клеткой с Аранеем.

– Всего доброго, – пожелал он на пороге.

– Спокойной ночи. И ещё раз извините.

Коммодор кивнул и закрыл дверь, а я спустился по ступенькам и направился к себе.

Не верил я в нежную заботу Гримура о сне Аранея. Даже у засушенных паукообразных глаза продолжают блестеть, будто стеклянные. А семь глаз, которые я с трудом разглядел в темноте за занавесью, были тусклыми.

Я прошёл больше половины пути до своего коттеджа, когда меня окликнули.

– Добрый вечер, Вольдемар!

На крыльце своего коттеджа сидел медиколог Борацци, курил трубку и махал мне рукой. Я подошёл.

– Здравствуйте, Рустам. Травитесь потихоньку?

– Не потихоньку, а напропалую, – поправил он. В отличие от вчерашнего, сегодня у Борацци было прекрасное настроение. Он даже шутил, чего я, исходя из данных представительского досье, за ним не подозревал.

– Может, ещё и наркотики употребляете? – в свою очередь пошутил я. – Говорят, половина медикологов этим не брезгует. Свободный доступ, знаете ли…

– Врут! – покачал головой Рустам.

– Ой ли?

– Вне всякого сомнения! – безапелляционно заявил он. – Не половина, а три четверти.

Я рассмеялся.

– К сожалению, – вздохнул медиколог, – я принадлежу к четвёртой четверти. Табак и спиртное – вот и все мои грехи. Кстати, не желаете ли по рюмочке?

– Спасибо, нет. Мы только что с коммодором немного выпили, и мне хватит. Завтра с утра на плато работать.

– Пили с Сильвером? Тогда понятно… Где уж нам уж… У него всё спиртное земного производства.

– С Сильвером? – удивлённо переспросил я. – С чего это вы Гримура так называете? Коммодор ведь не седой [1] silver ( англ. ) – серебряный. …

– Причём здесь седина? – покосился на меня Борацци, но тут же понял. – Ах, вы об этимологии имени… Не я один, все его так за глаза зовут. Был в древности одноногий пират с таким именем. У Гримура с ним много общего: ходит, будто на костылях, вечно мрачный, живёт в полутьме… Да ещё эта клетка с пауком.

«Надо же, – подумал я, – выходит, не у одного меня возникла ассоциация с романом Стивенсона».

– Между прочим, Вольдемар, вы мне должны бутылку ха-орошего коньяку! – неожиданно заявил Борацци.

– За Куги?

– А за что же ещё? Такое животное дорогого стоит. По-дружески, почти за бесценок уступаю.

– А подушка с антигравитационной прослойкой вас не устроит?

Борацци глубоко затянулся, шумно выдохнул, и я понял, почему у него сегодня прекрасное настроение. К запаху табачного дыма примешивался запах перегара.

– Скаредный вы, однако, человек… – иронично заметил он.

– Бутылку так бутылку, – согласился я. – Но качество не обещаю. Я ещё в свой бар не заглядывал.

– Как минимум, одна бутылка хорошего коньяку должна быть, – заверил Рустам. – Фирма всем презентовала.

– Договорились, – сказал я, протягивая руку для прощания. – Как только, так сразу.

Борацци словно не заметил моей руки.

– А у меня сейчас как раз это самое «только», – сообщил он. – И я не против «сразу».

– Не-ет! – рассмеялся я. – Сейчас не получится. Мне ещё кое-что по работе предстоит сделать. Но за мной не заржавеет.

– Надеюсь… – разочарованно вздохнул медиколог и пожал мою руку. Но не выпустил, а придержал в своей. – Кстати, вы – единственный из персонала, кто ещё не прошёл медицинское обследование.

– Зачем? Я на Земле прошёл все необходимые тесты. Вы получили мою медицинскую карту?

– Получил… Но не заглядывал. Я из тех практикующих медикологов, которые не бумагам верят, а собственным глазам.

– А я из тех пациентов, которые обращаются к медикологам только в случае крайней необходимости, – парировал я. Вот уж чего не собирался кому-либо позволить, так это своего медицинского освидетельствования. Разве что в виде трупа.

– Да?

– Да.

Он, наконец, отпустил мою руку.

– А лёгочно-мембранный респиратор вам имплантировали?

– Само собой.

– Тогда – воля ваша…

– Всего доброго, – пожелал я на прощанье.

– Взаимно… – разочарованно вздохнул Борацци.

Проходя мимо коттеджа Ютты, я непроизвольно бросил взгляд на крыльцо. Лучше бы с ней повстречаться, чем с подвыпившим Борацци. Увы…

Куги встретил меня без ожидаемого проявления собачьей преданности. Сонно зевнул, потёрся о ноги и поплёлся за мной в спальню. Понятное дело – экономил полученную от солнца за день энергию, да и создавали его, в общем-то, как подушку для сна. Интересно, если кто-нибудь надумает создать имитанта Аранея, то в качестве чего его можно использовать? Пробки из бутылок вытаскивать и консервы вскрывать? Лапы у него когтистые, а когти острые… Я представил его в роли «официанта» у стола в холле коммодора и содрогнулся. Яду гостю в бокал впрыснуть ему будет одно удовольствие.

В спальне я первым делом, чтобы устранить возможность записи моих действий, приказал секретарю коттеджа отключиться, затем вынул из чемодана плоский блок биоэлектронного ассиста и уже собирался включить его, как наткнулся взглядом на забравшегося в кровать Куги. Свернувшись калачиком, он лежал в изголовье на месте подушки и смотрел на меня недоуменным взглядом – мол, чего хозяин медлит, спать пора!

Только его глаз мне и недоставало! Разумное объяснение, почему имитант столь стремительно переметнулся от своего хозяина ко мне, я нашёл, но только ли в этом дело? Что-то слишком легко Борацци расстался со своим детищем, «за бесценок» уступив за бутылку. Возможно, я излишне мнителен и ничего подозрительного в действиях медиколога не было, но лучше перестраховаться и убраться от глаз имитанта подальше. Бережёного, как говаривали наши предки, и бог бережёт.

– Сейчас приду, – буркнул я Куги и, прихватив блок ассиста, вышел из спальни, плотно прикрыв дверь.

Уединившись в лаборатории, я включил ассист и скрупулёзно проверил, нет ли в коттедже аппаратуры прослушивания и наблюдения. И только убедившись в полной безопасности, связался с кристаллоидным трансформером и активизировал его. Какую-либо особую форму я ему придавать не стал, собрал в шарик величиной не больше горошины, поднял над полом на два метра и вывел передаваемое изображение на экран ассиста. Как и ожидалось, в холле коттеджа коммодора царил полный мрак, и пришлось включить инфракрасное видение. В инфракрасном диапазоне всё представляется несколько иначе, чем в обычном свете, поэтому вначале я провёл круговой обзор, чтобы адаптировать восприятие.