Андрей Ливадный - Транспорт до Везелвула

Карлик скривил рот в отвратительной ухмылке. Что это должно было значить, ведали одни Шиисты…

– Друг… Ваби друг… – на корявом интерангле внезапно просипел он. – Не убивать… Просить…

Николай медленно, сантиметр за сантиметром подтягивал к себе пластиковый приклад. Наконец он почувствовал, как его пальцы охватили холодную рукоять оружия. Теперь он мог выстрелить, в том случае, если его ватным мускулам достанет сил, чтобы вскинуть пятикилограммовое импульсное оружие…

– Хорошо… – так же хрипло и отрывисто ответил он. – Убери нож. Давай поговорим.

Лицо карлика исказила гримаса. Должно быть, она отражала какие-то необычные для этого существа мыслительные процессы. Очевидно, в повседневной жизни тому редко приходилось употреблять серое вещество по прямому назначению.

– Собака… Будет кусать… – лаконично предположил он.

– Не будет… – заверил его Николай, положив вторую руку на мокрый, тощий хребет пса.

Пес вздрогнул и повернул голову. В его взгляде читался немой вопрос. Собака была до предела истощена, и неизвестно, в какой части ее мокрого облезлого тела еще держалась душа этого преданного всему человеческому роду существа, но Николай внезапно понял – сделай он знак, и пес непременно кинется на врага…

– Все нормально… Никто никого не кусает… – произнеся эти слова, он потянул пса к себе, и тот послушно попятился, благодарно прижавшись мокрым боком к теплому человеческому телу. – Убирай нож и давай говорить.

Карлик посмотрел на него большими красноватыми глазами с четкими прожилками сосудов вокруг расширенных зрачков и медленно отступил на шаг, неуловимым движением спрятав клинок.

– Ваби пришел… – внимательно глядя на Николая, произнес он. – Солнце почернело… Холодно… – пожаловался он. – Дом Ваби… Все замерзли… Надо помочь…

В жизни фон Риттера случались, конечно, ситуации и похлеще, но в данный момент он оказался настолько слаб, что плохо отдавал себе отчет в том, видится ли ему все это в бреду или он действительно очнулся?

– Хорошо… – ответил Николай, оттягивая время и мучительно соображая над смыслом полученной информации. Что желал этот странный субъект? Ясно, что у него есть дом и катастрофа, постигшая планету, коснулась и его. Но что значит «замерзли»? Заболели? Или превратились в лед в буквальном смысле?

– Мне надо посмотреть, – наконец произнес Николай.

– Ваби поведет, – тут же согласился карлик.

Мускулы пса, прижавшегося к телу полуживого человека, внезапно напряглись. Ему совсем не нравился голос этого странного низкорослого существа.

– Хорошо… – повторил Николай, попытавшись встать. События, обрушившиеся на него, происходили слишком быстро, не давая опомниться, разобраться что к чему и принять здравое решение. Возникало неприятное ощущение того, что он просто следует за этой непонятной цепью событий, которая влечет его в полную неизвестность.

И тем не менее фон Риттер ничего не мог поделать. Оставалось радоваться тому, что он все еще жив…

Пес, жавшийся к его ногам, вновь ощетинился, подозрительно косясь в сторону низкорослого мутанта. Николай очень остро ощущал всю уязвимость собственного положения и был рад, что собака по-прежнему рядом, хотя защитник из тощего пса, очевидно, был никакой…

Однако опасения фон Риттера не подтвердились. Маленький мутант строго придерживался их договоренности.

Это была самая странная сделка в жизни Николая. Его часто нанимали для разного рода дел, но впервые все происходило так кратко и согласованно. Никто ни с кем не торговался. Он попросту принял первое предложение маленького мускулистого уродца в обмен на то, что тот в силу каких-то соображений не всадил ему в горло нож.

Пока Николай вставал на ноги, удерживаясь обеими руками за спинку кресла, Ваби с безучастным видом разглядывал куполообразный свод зала, изредка поглядывая на пса, от которого, вероятно, ожидал любого подвоха.

Внезапно тишину огромного холла нарушило далекое завывание. Ваби резко повернулся, шустро присев под прикрытие пластиковой кадки с разлапистой искусственной пальмой. В его руках тускло блеснула сталь двух коротких, остро отточенных клинков.

Жуткий вопль повторился, отдавшись эхом в каких-то закоулках пустого порта. Звук явно приближался…

Николай, который был занят тем, что сдирал с себя насквозь промокшую одежду, которую натянул поверх костюма химической защиты еще в караульном помещении тюрьмы, последовал его примеру. Страшный вопль, как ни странно, помог ему собраться с силами, преодолев тошноту и головокружение. Пригнувшись, он оперся на спинку кресла, взвел интегральный затвор импульсной винтовки и замер, гадая, из какого коридора доносится вой.

Первым эту проблему решил пес. Громко залаяв, он кинулся к широкому, ярко освещенному тоннелю, который соединял холл с залами ожидания.

Одновременно с его рывком в глубине плохо освещенного туннелеобразного прохода появилась человеческая фигура.

Это был не кто иной, как доктор Гентри Фрамер. Порванная одежда болталась на нем окровавленными лохмотьями, перекошенный рот был открыт, словно в нем застрял немой крик, широко раскрытые глаза источали животный ужас…

Гентри бежал из последних сил, уже потеряв всякую надежду на спасение. Морально он был уже мертв, и только рефлекторные судороги толкали вперед его измученное тело.

Вслед за ним по коридорам и залам катился жуткий, леденящий душу вой.

Николай понял, что человек бежит на пределе сил, и, когда в сумеречных глубинах пешеходного тоннеля возникли силуэты его преследователей, он резко встал из-за укрытия и крикнул:

– Падай! На пол!!!

Неизвестно, расслышал его беглец или просто у него кончились силы, но человек внезапно споткнулся и рухнул как подкошенный, даже не пытаясь защитить лицо от удара об пол.

Над его головой сухо треснула очередь из импульсной винтовки, и коридор за спиной упавшего покрылся бурыми оспинами разрывов.

Николай был уверен, что все кончено, и потому, не дожидаясь, пока рассеется дым, поспешил к упавшему человеку, но он просто не представлял, с какого рода противником имеет дело.

Из клубов удушливого дыма, что заволокли коридор от стены до стены, внезапно вырвались три рослые фигуры.

Это были люди… вернее, гуманоиды, но как страшны в белом свете дневных ламп казались их окровавленные лица, кожа которых имела голубоватый оттенок…

«Нет… они не могли быть людьми!..» – эта мысль метнулась в сознании фон Риттера одновременно с тем, как один из мутантов остановился на пороге холла, обернувшись в его сторону.

Николай вскинул винтовку, но затвор лишь сухо щелкнул вхолостую… Заряды закончились.