Алеш Обровски - Черепа

– Что в нее приползет еще какой-нибудь черепок, – подытожил Нидо.

– Верно. Так что можно предсказать поведение погоды примерно на день вперед.

– Можешь навскидку сказать, что будет завтра? – предложил Лысый.

– Завтра будет жопа…

Наступило молчание. Нидо долго стоял напротив карты, всматриваясь в бегающие по ней символы. Вскоре казарма успокоилась, и свет погас.

– У охраны есть мобильные карты, размером с ладонь, – произнес Аспер вполголоса. – Если я смогу раздобыть такую, то легко пересеку Пояс Черепов.

Он уснул, не заметив, как Нидо ушел.

На следующий день, как и предсказывал Аспер, работа сорвалась. Все попытки восстановить производственный процесс привели к потере оборудования и нескольким смертям. Кольмена терпела убытки, но с этим ничего нельзя было поделать. Смерч несколько раз сформировывался внутри карьера, засыпая все камнями и переворачивая самосвалы. В конце концов, было принято остановить работы и согнать всех людей в казармы. Пайков не лишали.

Синдикат, хоть и не дорожил человеческими жизнями, но все же зависел от них. Люди существовали в чудовищных условиях, но позволить им умереть просто так, на руднике было роскошью непозволительной. Нужно было свою смерть еще и отработать.

Игра не шла. Кто-то спал, кто-то просто лежал. Несколько человек пялились в окно на разбушевавшуюся стихию. Всего в казарме находилось примерно шестьдесят процентов от общего числа рабочих. Остальные отсиживались в бункерах или там, куда успели спрятаться и теперь не имели возможности покинуть свои убежища.

Подъемник не работал. Прошлым смерчем содрало все коммуникации и перекосило направляющие. Поэтому рабы опускались на свои рабочие места в кузовах самосвалов и сидя на корпусах прочей самоходной техники.

Аспер знал, что работа сорвется, поэтому не торопился в забой. В итоге ему не пришлось искать укрытия, а оставалось просто вернуться в помещение с теми, кто не успел уехать, либо находился сравнительно недалеко.

Нидо буквально ходил за ним по пятам.

Аспер сидел на своей кровати в привычной для него позе, созерцая изменения, происходящие на синоптической карте. Внезапно что-то упало на матрас около него. Какой-то сверток.

Он повернул голову. Это был комбинезон. Его комбинезон, тот, который он отдал Нидо, заручившись при помощи данного жеста пусть небольшой, но поддержкой.

Лысый оставался все тем же вспыльчивым человеком с дурным нравом и сложным характером, но Аспер считал, что их вражда окончена, и на ее месте образовался пусть и вынужденный, но все же союз.

И вот, Нидо возвращает ему комбинезон, так ни разу им не воспользовавшись, по непонятным Асперу причинам.

– Что, размер не подошел, – задал вопрос Аспер, поднимая взгляд на Лысого.

– С размером порядок, – ответил Нидо, пожав плечами. – Просто условия изменились.

– Ты отказываешься мне помогать?

– Нет, не отказываюсь, – произнес он, не отрывая взгляда от погодной карты, – но комбез мне уже не нужен.

– Что же тебе нужно, – осторожно спросил Аспер.

– Просто, возьмешь меня с собой…

Самосвал подпрыгнул на очередном валуне, и Аспер, потеряв равновесие, повалился набок вместе с остальными двумя десятками рабочих, что находились в кузове машины. Амортизационная система карьерного самосвала не была предназначена для перевозки людей, но топать восемь километров пешком, спускаясь по спирали на дно выработки, никому не хотелось, да и времени на это не было.

Подъемник по-прежнему не функционировал, а составлять план на работы по его восстановлению начальство не торопилось. В первую очередь нужно было наверстать упущенное время и наладить добычу минералов. Поэтому до места работ ездили в кузовах самосвалов. Конечно, это было опасно, но кого волнует опасность, когда на кону чудовищные суммы, а человеческая жизнь совершенно ничего не стоит.

– Ты ведь теперь машинист экскаватора? – произнес Аспер, пытаясь перекричать шум ветра и металлический грохот узлов машины.

– И что с того? – спросил Нидо все тем же недовольным и не располагающим к дальнейшей беседе тоном.

– Пять лет в теплой кабине, и ты свободен, официально. Зачем тебе переться через Арбор, рискуя жизнью?

– А здесь я, по-твоему, не рискую жизнью? – фыркнул он. – Пять лет при четырнадцатичасовом рабочем дне – это чертовски длинный срок. Вообще в чем суть вопроса? Ты хочешь поиздеваться или как?

– Нет. Просто, пытаюсь понять… самого себя, – ответил Аспер.

– Сомневаешься, стоит ли бежать?

– Иногда.

– Свобода всегда занимает первоочередное место. Она не меряется степенью риска или опасности, через которые тебе предстоит пройти для ее достижения, но время, требуемое для этого, всегда будет давить на тебя. Оно будет подгонять, сводить тебя с ума и напоминать о непринятом когда-то решении, но стоит лишь начать действовать, как жизнь покажется совершенно другой. Правда, станет значительно короче. Так что все зависит от тебя: сидеть и ждать, либо двигаться к своей цели, если, конечно, это и есть твоя цель.

Аспер усмехнулся.

– Странно слышать от тебя подобные слова.

– Это не я сказал, – отмахнулся Нидо.

– И кто же? Куапель? Тот самый француз, что попытался сбежать отсюда?

– Да, – вздохнул Лысый. – На самом деле я все же жалею, что не пошел с ним.

– Черт дери, Нидо, – встрепенулся Аспер, пытаясь в очередной раз удержать равновесие. – Отчего такая перемена? Еще пару дней назад ты пророчил мне и всем моим друзьям смерть в Поясе Черепов, а теперь…

– А теперь я поверил в тебя. И не дай бог тебе не оправдать моего доверия. Сказав это, он схватил Аспера за грудки и притянул к себе.

– Мы бежим отсюда, – произнес Лысый, глядя собеседнику в глаза. – И никаких больше сомнений. Передумаешь, я все равно тебя заставлю… или сдам. Усек?

Аспер, молча, кивнул. Такой Нидо устраивал его больше. Прочь сомнения, долой сопли и прочую сентиментальную ересь. Мы бежим. Теперь уже точно.

Прошло дней десять после принятия окончательного решения. Аспер давно сбился со счета, но по ощущениям дела обстояли именно так. Хотя, Нидо как-то говорил, что однообразие и тяжелые условия при четырнадцатичасовой смене значительно замедляют ход времени, так что, возможно, прошло только восемь.

Работа, наконец, наладилась. Подъемник восстановили. Больше не приходилось вставать почти на час раньше и громыхать в кузове самосвала, добираясь до дна выработки.

Каждый раз, направляясь к лифту, Аспер задерживался на вершине, пропуская рабочих вперед. Он осматривал окрестности, если капризная погода, позволяла это делать, пытался запомнить все в мельчайших деталях и определить ориентиры. Арбор четко угадывался темной полосой на фоне серого небосвода, но бывали дни, когда небо принимало молочно-белый цвет и опускалось почти до самой земли, тогда даже в десяти метрах ничего невозможно было разглядеть.