Виктор Серов - АРИЙЯ

Попытка зафиксировать явление с помощью технических средств также закончилась неудачей. Выпросив у начальника измеритель напряженности, он закрепил его на руле снегохода. Здесь же определенным способом была прикручена портативная видеокамера, в поле «зрения» которой постоянно находился дисплей прибора. После этого Игорь довольно долго гонял по равнине, не сводя глаз со стрелки. Показания прибора были нестабильными, периодически увеличиваясь примерно на десять процентов. Как позже пояснил механик, возмущения, скорее всего, были связаны с особенностями континента и находились в пределах нормы. Вдруг сзади раздался щелчок, а вслед за этим там же сверкнула молния. Камера, естественно, не смогла ее зафиксировать. Снегоход тут же был развернут в направлении последней вспышки, но сзади опять щелкнуло, и все повторилось снова. Измеритель никак на них не реагировал. То есть, как понял Родионов, их источником не являлся электрический разряд. Еще минут десять он крутился на снегоходе, но ни разу ему не удалось направить видеокамеру точно на вспышку. Когда же он закрепил ее на заднем сиденье, ситуация изменилась с точностью наоборот. Теперь молнии сверкали прямо по ходу движения. Они вовсе прекратились после оригинального решения расположить камеру на головном уборе. Зато щелчки раздавались со всех сторон и даже сверху.

На следующий день, оставив затею с приборами, он уже сам стал преследователем. А молнии, периодически вспыхивая у него за спиной, издавали щелкающие звуки и оказывались на другой стороне плато. Когда же Игорь пытался убежать сам, выжимая всю мощь из снегохода, они мгновенно настигали его. Напрашивался определенный вывод: скоростные возможности снегохода и перемещения молний в пространстве несоизмеримы. Позже он сделал еще одно важное заключение – вредить они ему точно не собираются.

Вот и сегодня одна из них опять сверкнула на горизонте. Он решил максимально приблизиться к месту вспышки и попытаться всеми возможными способами вызвать ее или того, кто ее сотворил, на диалог. Помчавшись в направлении последней, Игорь вдруг увидел, что его тень стала контрастней и сместилась в сторону. Оглянувшись,… он закрыл глаза. Его преследовал ослепительно светящийся шар. Увеличение скорости, рывки в сторону и прочие маневры ни к чему не привели. Шар не отставал. Постепенно снижаясь, он, наконец, приземлился. При этом порыв ветра едва не опрокинул снегоход. Тем временем диск, а это был объект в форме эллипсоида, постепенно угасал. В итоге на снегу оказалось нечто тускло-свинцового цвета метра четыре в диаметре и около двух – в высоту. «Что это?» – стучало в висках Родионова, – «Неужели НЛО?». Оставив снегоход, он сделал несколько кругов вокруг странного предмета. Однотонная гладкая поверхность без каких-либо выступов и углублений даже несколько разочаровала. «И это все?», – подумал он и, что есть силы, стукнул ладонью по обшивке. Часть диска вдруг отъехала в сторону. Игорь с опаской подошел к образовавшемуся отверстию. Изнутри послышался негромкий смех.

Уже в третий раз прозвучал зуммер. Свет грядущего дня активно пробивался сквозь штору панорамного окна. Эрик потянулся и активировал цитрон. Тот сообщил ему, что сегодня в девять часов, то есть через час и пятьдесят минут, начинаются занятия в университете. Последняя фаза обучения заканчивалась через три месяца. Сегодня должны быть занятия по психологии, философии и истории. Семинар по истории планировался на территории Мемориала. После занятий и обеденного времени в плане значилось последнее обследование в Репродуктивной лаборатории Страны детства. Остальная часть дня – время самообразования.

К концу обучения Эрик снискал доверие второго уровня и поэтому с него был полностью снят контроль на год раньше времени. В совершенстве овладев всеми видами гравилетов, он почти все свое свободное время проводил в полетах. Однако далеко не улетал, находясь прямо над Арийей. Тем более у него возник некий интерес, за который, проведай об этом кто-либо из старших, он мог бы быть строго наказан. Хорошо зная свои недостатки, в частности – излишнее любопытство и вольнодумство, он умело скрывал их. Недавно в университетской базе данных ему удалось подсмотреть свою характеристику – недостатки там отсутствовали.

Бросив еще раз взгляд на цитрон, он натянул бриджи и выскочил из номера. В остановившемся лифте, как обычно, находился Хайнц, обитающий двумя этажами ниже. Через несколько секунд приятели уже были на крыше, где располагались стадион, два бассейна и тренажерный комплекс. По периметру протянулись ангары с личными гравилетами жильцов дома. Молодые арийцы считали, что им крупно повезло в том, что их аппараты размещаются на самом верхнем уровне. Перед тем, как заняться физическими упражнениями, оба заскочили в ангары и похлопали по корпусу своих «коней». Это был ежедневный ритуал, который они сами и придумали.

Во второй фазе обучения каждый ариец получал персональный одноместный гравилет, и дальнейшие полеты проходили именно на нем. После освоения аппарата, который становился буквально продолжением самого хозяина, начинали изучать многоместные и космические. Одноместные гравилеты при этом оставались в пожизненном пользовании владельца. Каждый ариец к своему средству передвижения относился как к себе – любимому, тем более что эгоцентризм в своем уровне поощрялся, как и покорность высшему и пренебрежение низшим.

– Сегодня наши светила яркие, как никогда, – Хайнц, прищурившись, посмотрел на сверкающие плазмоиды, – и орошения никакого не планируется, так что у нас есть полчаса, чтобы полноценно позагорать.

– Судя по всему, решили проблему с повышенной влажностью, поэтому и плазмоиды засверкали, – предположил Эрик.

Несколько дней подряд в воздухе висел небольшой туман. В новостном информационном блоке сообщали, что источник влажности неизвестен, но его активно ищут соответствующие службы. Похоже, что нашли.

– А до загорания у нас еще тренажеры и бассейн. Побежали!

Они рванули к находящемуся метрах в пятидесяти тренажерному комплексу.

Эрик и Хайнц являлись абсолютными ровесниками, то есть родились в один и тот же день. Хайнц был сантиметра на три ниже, чуть темнее и мускулистей. Сказывалось его увлечение силовыми тренажерами. Однако оба идеально вписывались в допустимые физические параметры, каковые были всем известны и являлись непременным приложением к «Кодексу истинного арийца». В частности, рост после двадцати лет должен составлять от ста восьмидесяти до ста девяноста сантиметров, вес – от восьмидесяти до девяноста килограммов. Плюс все остальные параметры, вплоть до длины и размера конечностей. В Стране Детства существовала модель для каждого возраста, как и специальная система коррекции. Если к двадцати годам что-либо не вписывалось в допуск, молодому арийцу не присваивался первый уровень. Своя система параметров была разработана и для ариек.