Светлана Тулина - Котдог

А может быть, это случилось намного раньше. Еще в тот момент, когда первый раз попытался он сравнить ее с Леди.

И не смог.

Как бы то ни было, но тогда, когда с неотвратимостью бревна на излете лезла она в спор орбитожителей, он уже знал это. И с каким-то почти суеверным то ли ужасом, то ли восторгом понимал – она не отступит. Так и будет долбить, пока не добьется. Потому что она наглее, чем тридцать три Леди, вместе взятые.

Может быть, даже наглее самих Лорантов-Следователей.

Она не стала менее наглой и потом, когда перестали эти лоранты-не-лоранты спорить и тот из них, кто не был бесплотным духом, вдруг страшно засуетился, интересуясь их крыльями и всеми обстоятельствами появления у них этих самых крыльев. Вспоминать об ужасах взлета-падения не хотелось. Ксант шипел сквозь зубы, отделываясь односложными фразами, Вит явственно позеленел и сглатывал, но тоже цедил что-то сквозь зубы, а она…

Какое-то время она просто молчала. Хмурила бровки, поглядывала на них с Витом и молчала. А потом вдруг сказала, что отвечать сейчас не станет. Потому что слишком устала. И друзьям своим (им то есть!) тоже не позволит. Потому что они все слишком устали. И отправляются спать. А отвечать будут завтра. И пусть Лоранты-Следователи покажут им место, где они могут расположиться на отдых.

Вот так вот просто. Взяла и сказала. Вит даже охнул, позабыв сглатывать и побледнев еще больше. А Лорант…

Теперь Ксант смотрел из своей подвесной койки, как она умывается. Здесь умывались по-кошачьи, без воды, при помощи влажных салфеток. Пустячок, а приятно.

Были и другие приятные пустячки. Например – койки. Подвесные. Значит, все-таки лукошко, а не конура, там койки не подвешивают, а стелят прямо на полу. В конуре было бы неуютно. А тут он чувствовал себя почти как дома. А еще – этих коек в жилом отсеке было только две. И потому Вит, помаячив какое-то время на пороге и повздыхав горестно, отправился в соседний… соседнюю… ладно, пусть у него там окажется конура. Хоть что-то ему приятное.

А главное – запах…

Ксант принюхался и еле удержался от довольного мурканья. Словно маленький котенок, которому мама почесала пузико. Несолидно как-то.

Сучка расположилась рядом – рукой достать можно. Покачивалась на подвесной койке, пыталась разодрать спутанные волосы, умывалась. Вела она себя так, словно всю жизнь только и делала, что качалась в подвесных койках орбитожителей. Безупречно чумазая, растрепанная и просто-таки восхитительно наглая.

Она умывалась долго. Ксант даже успел слегка разозлиться на Лоранта – не надо было объяснять про эти салфетки и мусороприемник. Он подозревал, что ей просто нравится кидать использованный мокрый комочек в округлую мишень-мембранку и смотреть, как он исчезает.

– Ты все еще жуешь свою травку? – спросил он как бы невзначай, когда очередная использованная салфетка исчезла-растворилась за черной пленкой.

Она моргнула. Улыбнулась виновато.

– Они кончились. Извини.

Ксант знал, что это – вранье. Причем наглое. Но губы его уже сами расплывались в ответной улыбке:

– Вот и хорошо.

Ему нравилось, что она врет. Причем так нагло.

А еще больше ему уже заранее нравилось то, зачем она врет.

– Эри, запомни – я никогда не ошибаюсь в своих расчетах. Я же все-таки с Эридана. Хотя и Нового.

– Достал уже. Ты не человек, а машина! Самодовольная тупая машина! Способная только считать!

– Это в тебе говорит зависть, Эри. А у них все-таки будут дети. Просто-таки чудные дети…