Теодор Поуис - Притчи

— Именно так, — согласилось ведро.

— Наша покупка, — продолжила веревка, — выдалась в один из тех восхитительных майских дней, когда все вещи, одушевленные и неодушевленные, что существуют под солнцем, совершенно счастливы. Я свернулась клубочком в витрине мистера Джонсона, канатного мастера, который вечно закатывал свои рукава так, что на его волосатые руки таращились ребятишки. Солнце согревало меня, и, разомлев под его лучами, я задремала. Мне снилось счастливое детство, когда я вызревала на большом поле, среди миллионов братьев и сестер, и все мы были прекрасными цветами. Но долго я не проспала, ибо, когда солнце поднялось высоко и осветило витрину, я проснулась и выглянула наружу. Всякий, кто обладает страстью к познанию и имеет глаза, всегда найдет нечто достойное интереса в том, что происходит на улице. Ему надлежит лишь выглянуть, и что-то обязательно попадется на глаза. Я принялась наблюдать за народом, проходящим по тротуару мимо витрины, и несколько человек особенно привлекли мое внимание. Прошли две старых женщины, на каждом шагу точно прираставшие ногами к тротуару, а языки их тем временем были заняты трепотней и трескотней о несносном нраве соседей. Неторопливо прошагал великолепный военный, который любовался своим отражением в каждом витринном стекле и гордился собой все больше. Дама, шедшая позади него на небольшом расстоянии, тоже хотела поглядеться в витрины, но боялась, что это заметит шедшая сзади служанка. Тут же послышался топот бегущих ног, и появилась стайка школьников, которые сдирали друг у друга шапки, а следом прошел олдермен, выглядевший так, словно владеет целым городом. После него прошли две молодые, прелестные девушки, готовые к любви. Они кокетливо осматривали каждого встречного молодого человека и смеялись, чтобы показать свои намерения. Часы на колокольне пробили три, но никого, казалось, это не озаботило, кроме бедного должника, — рассмотрение его дела в мэрии должно было начаться именно в это время, и он пожалел, что не последовал совету жены и не утопился. Не успели часы отбить время, как в лавку с радостным видом жениха вошел молодой человек под руку с молодой девушкой. Я смотрела на нее с восхищением, а на него — с удовольствием. Они были замечательной парой. Всякому было видно, что у нее славный характер, и она никогда, из страха быть жестокой, не откажет в чем-либо мужчине. Молодым человеком был мистер Денди, а она готовилась стать его женой.

— До него ее объятья раскрылись для другого, — пробормотало ведро.

— Лишь могила могла этому помешать, — ответила веревка, — но позвольте продолжить. Мистер Денди подошел вместе с мистером Джонсоном к витрине и оглядел меня. Девушка смотрела по сторонам. Волосатые руки мистера Джонсона взяли меня, развернули и вытянули. Наш хозяин осмотрел меня, удовлетворился в том, что я — то, что нужно, и совершил покупку.

— Мистеру Денди было тогда лет двадцать девять, а девушке — лет восемнадцать, — вставило ведро.

— Именно столько, — согласилась веревка, — но любопытно то, что она сделала потом. Пока мистер Денди разговаривал с мистером Джонсоном, она свернула и развернула меня, а потом в ребяческом веселье соорудила петлю, накинула на шею нашему хозяину и туго затянула ее.

— Мистер Джонсон рассмеялся, я полагаю?

— Да, но немного натужно. Пока она играла со мной, мне выдалась возможность взглянуть на нее поближе. Она казалась созданием, с ее свежестью и готовностью к любви буквально созданным для любого мужчины. В ней была некая покладистая доброта и ни капли злобы. Она показала свою доброту одному молодому человеку, сыну юриста, который проходил мимо, когда мистер Денди заскочил в кабачок. У молодого человека был грустный вид, и она позволила ему поцеловать ее, пока мистера Денди не было.

— У нее были маленькие ножки, — заметило ведро, — и прелестная походка, и если бы мистер Денди, перекидываясь шутками с фермером Парди, выглянул в закопченное окно бара, он с радостью бы увидел, что сын юриста тоже нашел ее очень славной.

— То же решила бы и веревка, — сухо заметила другая.

— Мистер Денди купил вас не раньше, — сказало ведро, — чем отправиться в скобяную лавку, где он купил меня. Нас несли вместе, вот так мы и познакомились, и в тот же вечер меня поставили на сбор помоев для свиней; до сих пор помню неприятный запах гнилой картошки.

— То не была кислая мусорная вонь, от которой повесился наш хозяин, — задумчиво произнесла веревка, — ибо он всегда посвистывал, занося внутрь вас, полное разной дряни. Ваш вес его тоже, по-видимому, не беспокоил, ибо он тащил вас небрежно, словно вес в несколько галлонов помоев было ничто для его могучих рук.

— О нет, он был не прочь меня таскать, — сказало ведро, — ибо какое бы время ни стояло на дворе — летнее ли солнце сияло или моросил тоскливый осенний дождь, — мистер Денди всегда перетаскивал меня с непременной бодростью. Он мог иногда задержаться в воротах или перекинуться словцом с арендаторами, завернуть смеха ради озорную историю о деревенских делах для молодых девчонок или предложить им пойти спросить у своей доброй Бетти, какая прихоть заставила ее найти себе мужа.

— Мы имели возможность наблюдать за всем, что он делал, — сказала веревка, — и тогда казалось, что он живет счастливой жизнью, и свежий загородный воздух, простая и сытная пища, постоянный, но не нудный труд одарили его здоровьем и радостью, и он всегда мог потратить лишний шиллинг, стоило лишь захотеть.

— Лишь однажды, — печально произнесло ведро, — я заметило, что мистер Денди ведет себя не как подобает деревенскому жителю. Он нес меня полным из небольшого домика, где купил помои. По обеим сторонам тропы росли цветы, желтые и белые. Мистер Денди поставил меня наземь, и от толчка на поверхность всплыл гнилой апельсин. Мистер Денди передохнул, набрал цветов, причем ему, кажется, доставляло удовольствие нести их в руках.

— А что было потом? — спросила веревка.

— Он отнес цветы домой, жене… — ответило ведро.

— Зима радовала мистера Денди, и лето тоже, — сказала веревка. — Зимой мы видели его чаще, ибо зимой он нас чаще использовал. Всю зиму лошади находились в загоне, и им нужно было заносить сено, и откармливать свиней зимой тоже приходилось больше. Кроме того, зимой сильный мужчина чувствует свою силу и счастье острее, чем летом. Он учится преодолевать самые пронизывающие ветры без дрожи и совсем не заботится тем, что дождь промачивает его до костей. Погода не устрашала мистера Денди, и чем больше он боролся с ветрами снаружи, тем красивее становилась его гостиная с ее уютным светом и теплым присутствием любящей жены.

— Но почему же тогда он повесился? — спросило ведро.