Николай Златовратский - Город рабочих

– Пустое это дело-с!.. Так это у них промеж себя забава до поры до времени, всякие там артели, городовые положения, банки… Все это пустое.

– Отчего же?

– Да оттого-с, что не прочно все это-с, мечта!.. Нет, мы в стороне, не принимаем участия. Притом у нас дела большие-с; у нас у самих до тысячи человек в руках-то… Надо их управить-с!

И каким суровым холодом веяло от его слов!..

Вечером я собрался было ехать, но молодой Полянкин удержал меня, сказав, что завтра праздник и что мы можем веселее проехаться по реке, чем теперь.

Я остался, и наутро неожиданно сделался свидетелем необычайного происшествия. После обедни, часов около одиннадцати, я увидал, как от всех церквей шли крестные ходы, направляясь к площади. К хоругвям [12], иконам и духовенству постоянно приставали выходившие из домов обыватели. Оказалось, что это шли служить благодарственный молебен и вместе поднести адрес за полезную деятельность Петру Шалаеву от беднейшей части обывателей-рабочих. Гляжу, сердито, спешно и порывисто застегивая ворот кафтана под бородой, торопится из своего дома и старик Полянкин.

– Эй, сосед! Не видишь, что ли? Прошли уж, – стукнул к нему в окно знакомый нам скупщик.

– Иду! – крикнул старик и, сильно стукнув дверью, вышел.

После обеда мы спустились к речке, к лодке. Молодой Полянкин все посматривал по сторонам, чего-то дожидаясь, но не дождался, и мы поехали.

– Ну, говорите ваше непосредственное впечатление, прямо, без всяких предисловий, – спросил он меня, – как вам наш город?

– Ваш город – заколдованный город, в заколдованном круге, и я не вижу даже проводника, который бы вывел из него.

Полянкин ничего не сказал и молча стал смотреть вдаль. Попов был еще сумрачнее, чем в первый раз.

– Эх, господа, – сказал наконец молодой Полянкин, – не верите в человеческое сознание… Повторяю, веру вы в это потеряли… А уж в это веру потерять – последнее дело. Потому что без веры в него – что же после этого человек?

– Я опять тебе повторяю: легко говорить, – заметил было Попов. – Какое тут сознание, когда…

– Знаю, знаю! – перебил Полянкин. – Смотрите не назад, а вперед – и вот вам и вера!.. Впрочем, ее не передашь… Она вот здесь, в этих мускулах, в жилах… Если одрябли, отжили они у тебя, так зато у меня только еще наливаются!.. А вон и наши!

От берега к нам тяжело направлялась другая лодка, в которой сидело человек пять молодых рабочих, брат и дядя Полянкина и двое подростков с разными рыболовными снастями.

– Вот и важно, братцы! Дружнее, вперегонку! Валяй, Пров, «Вниз по Волге».

Мы обогнули гористый мыс, и молодой, сильный тенор затянул песню. Под незамысловатый, но подмывающий и захватывающий мотив этой родной песни, так привольно разносившийся над тихою рекой, в моем воображении, один за другим, вставала целая вереница знакомых образов, всех этих «хороших людей», томившихся и мучившихся в невыразимо сложной сети, когда-либо прежде так хитро сотканной для них жизнью. Но тем не менее, больше чем когда-нибудь, мне думалось, что молодой Полянкин был прав: где есть живые люди, там будет и жизнь.

Впервые – в журнале «Русская мысль». 1885. No 7. Включался во все собрания сочинений Н. Н. Златовратского. В советский период переиздавался в книге: Русские очерки: В 3 т. М.: Гослитиздат. Т. 3. 1956.

Текст печатается по изданию: Златовратский Н. Н. Собрание сочинений. Спб., 1912. Т. 7.

Дощаник – речное плоскодонное судно с палубой или полупалубой, род большой гребной лодки, а иногда и парусной, для переправы, для перевоза тяжелых грузов.

Вечевой город – город, где высшим органом власти было народное собрание – вече. Вечевое управление существовало в некоторых городах Древней Руси в X—XI вв. (Новгород, Псков и др.). Здесь имеется в виду общинное управление «города рабочих».

…с обычным крестьянским самоуправлением… – по «Положениям» 19 февраля 1861 года сельское общество (одно село и прилегающие земли) являлось самоуправляющейся административной единицей, а несколько смежных сельских обществ составляли более крупную самоуправляющуюся административную единицу – волость.

Патья – местное название беднейшей части села и вместе самого бедного, бесхозяйного пролетария, не имеющего своих мастерских.

Драпри (франц.) – оконная и дверная портьера.

Антре (франц.) – вход.

Клирос – место для певчих в церкви.

Кадило – металлический сосуд на цепочке, в котором во время богослужения курятся ароматические вещества на раскаленных углях.

Да что у нас Садом- Гаморр… – согласно библейской легенде, палестинские города Содом и Гоморра были уничтожены землетрясением и огненным дождем, которые бог обрушил на них за крайнюю развращенность жителей. В переносном смысле – беспорядок, хаос, шум.

…по стогнам и весям… – по городам (площадям) и селам.

Хоругвь – полотнище на длинном древке с изображением Христа или святых, церковное знамя во время крестных ходов и других шествий.