Агагельды Алланазаров - Жаркое лето Хазара (сборник)

Но потом его снова посещали сомнения, и он и эту мысль начинал считать не совсем правильной.

В последнее время Хасар часто с благодарностью вспоминал капитана Чарли, своего бывшего ученика, а ныне владельца частной клиники в России, клиники, соперничающей с государственными лечебными заведениями, человека, прославившегося в народе и во всех отношениях уважаемого. Каждый раз во время общения с ним тот неизменно приглашал Хасара к себе: "Приезжайте, товарищ полковник, здесь есть для вас место, приезжайте и занимайте его!" — и предлагал хорошо оплачиваемую работу.

Хасар познакомился с Чарли в годы службы в Германии, когда был там начальником госпиталя, во время одного из военных учений. В то время Чарли, имея специальность хирурга, работал рядовым военврачом в одной из воинских частей. Хасар тогда обратился к нужным людям, добился его перевода в свою часть и взял на работу в госпиталь хирургом, вырастил и выпестовал его. Многие годы они вместе делали операции и тесно сотрудничали друг с другом.

Хасар знал, что там он встретит со стороны Чарли понимание, что тот будет ценить его, и все равно ему почему-то не захотелось уезжать из своей родной страны.

Хватит, почти тридцать лет находился за пределами Родины, и служил, и жил достойно. Но вот позвала Родина, и мы вернулись, чтобы служить ей. И служим ведь… Ему вдруг вспомнились высказывания двух поэтов о Родине, которые очень перекликались с его нынешней ситуацией.

"Пусть хоть бьет, хоть ругает, все равно свой народ ближе", "Если Родина обидела тебя, можно и от нее отречься". Похоже, последнее высказывание принадлежит русскому поэту, но ведь и туркмены в старину говорили: "От отрекшегося отрекись!"

Хасар понял, что вспомнил о приглашении своего друга только после того, как начальник госпитали стал плести вокруг него интриги, а следователь начал давить на него и выбивать из него признание, и снова воспротивился себе.

"Эй, Хасар, на кого ты обижаешься? Разве эти люди представляют твою Родину? — подумал он, а потом сам же высмеял свою предыдущую мысль. — Как тебе в голову могла придти мысль соотносить этого негодяя — начальника госпиталя с Родиной?"

Продержав Хасара у дверей своего кабинета больше часа, следователь еще сходил в соседний кабинет, после чего велел стоявшему у дверей солдату позвать Хасара. С недоверием глядя то на лежащие перед ним бумаги, то в лицо Хасара, произнес:

— Яшули, вы все еще не можете вспомнить, как узелок с деньгами попал в ваш кабинет? — издевательским тоном спросил он.

— Мне нечего добавить к тому, что я уже говорил, — ответил Хасар и увидел в помутневших голубых глазах следователя, ставших похожими на выплюнутую мокроту, холодное недоверие.

— Так вы только прибавляете нам работы, яшули. Вон и руководство сообщило, что звонили сверху и велели не затягивать дело, как можно лучше расследовать его, а если потребуется, то и допросить яшули.

Когда следователь произнес "звонили сверху", Хасар сразу же предположил, что этим "верхом" является начальник госпиталя.

Следователь вдруг вспомнил, что Хасар приезжает к следователю на "Мерседесе" и подумал, что без взяток на одну зарплату такую дорогую машину не купить, эта мысль заставила его язвительно улыбнулся:

— Яшули, вы, значит, и на "Мерседесике" разъезжаете?

— На "Мерседесе", брат, я уже лет пятнадцать "разъезжаю".

— Ему хотелось добавить: этот "Мерседес" заработан вовсе не тем путем, на который ты намекаешь, но вовремя понял, что его слова будут восприняты как выпад против следователя, что сейчас не время для таких выпадов, поэтому, с трудом сдержав себя, смолчал.

— Однако он совсем новеньким выглядит!

— Эти автомобили, если за ними хорошо ухаживать, долго служат. Я его купил в годы службы в Германии, перед самым возвращением в Союз.

— В масле?

— Там сильно подержанные машины не продают, такие машины хозяева сдают в утиль.

Похоже, следователь был любителем авто, он и сам не заметил, как увлекся разговором о "Мерседесе". В этот момент даже его надменное лицо словно разгладилось, стало светлее, в его жестах появилась мягкость. Неожиданно он забыл о том, кто сидит перед ним, полностью предался патриотическому чувству и переполнился гордостью.

— Неужели в то время в Германии и еще где-то трудились туркмены, да так достойно?

— Да, трудились.

Хасар, сам того не замечая, тоже предался воспоминаниям. Но потом, вспомнив, где находится, тяжело вздохнул. Этот диалог заставил его на короткое время поверить, что между ним и следователем появилось некоторое взаимопонимание.

Но когда следователь вспомнил, кто перед ним сидит, и для чего он вызвал Хасара к себе, снова начал обычный сухой и малоприятный допрос.

Выйдя от следователя, Хасар не стал спешить с возвращением на работу. Душа была изломана. Ему и в самом деле не хотелось идти на работу, пугала сама мысль, что при виде его люди начнут шептаться по углам и думать, что он действительно оказался взяточником. Клевета тяжелым камнем лежала на сердце, ему было и больно, и обидно. Ему было невыносимо трудно, и сейчас ему, как никогда, нужны были дружеский совет и поддержка близких ему людей, он нуждался в поддержке и совете Дуньи. В прежние времена, когда они жили вместе, Дунья всегда была его близким другом и добрым советчиком. Но сейчас, когда она выбрала для себя иную жизнь, можно считать, что для него ее нет. В голову его лезли разные мысли, он представлял, как Дунья вначале раздует все случившееся, а потом начнет звонить по знакомым и добьется закрытия дела, зато после, при любом удобном случае, сможет упрекнуть его: "Не я ли помогла тебе в трудную минуту? Если бы не я, сидеть тебе сейчас за решеткой!" Пусть вслух она не скажет об этом, но подумает обязательно, а для Хасара сама эта мысль была невыносима.

Поэтому сейчас он предпочел даже обвиняемым оказаться, лишь бы ни о чем не просить Дунью.

В другой раз Хасару казалось, если он уйдет с работы, проблема разрешится сама собой, он даже подумал, что начальник госпиталя, избавившись от него, успокоится и больше не станет терзать его. Да и зачем ему мстить Хасару, который и так окажется поверженным, а начальник госпиталя — победителем, одолевшим ненавистного врага.

Хасар решил написать рапорт об увольнении, и с этой целью прямо из прокуратуры отправился в Министерство обороны. Поздоровавшись с ребятами из охраны, прошел к начальнику отдела, ведающего кадрами воинских частей.

Выходя из отдела кадров министерства, в коридоре Хасар лицом к лицу столкнулся с начальником госпиталя.

Одарив друг друга неприязненными взглядами, оба молча поднесли руки к козырьку и отдали друг другу честь.

Капитан взглядом спросил: "А ты что тут делаешь в рабочее время?", но Хасару не захотелось отчитываться перед ним в этом месте.