Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

Два самца бежали впереди, возглавляя стадо. В серебристом предутреннем свете казалось, что тонкие ноги джейранов не касаются земли и что серенькие клубочки пыли, папиросным дымком вырывавшиеся из-под копыт, с каждой секундой становятся всё дальше.

— Жми, Чары-хан, жми вовсю!

— Не торопитесь, Каландар-ага!

— Когда же торопиться, если не сейчас? Ты что, хочешь упустить их?

— Не уйдут!..

— Не успеешь оглянуться, как они окажутся в песках.

— Не уйдут!..

— Ох, кажется, придётся завтра же уволить тебя!

— Завтра делайте что хотите… А сейчас не мешайте, не то опрокинемся, чего доброго. Видите, термиты сколько кочек наделали. И лисьи норы на каждом шагу…

— Гони так, чтобы колёса не касались земли! — закричал Ханов, у которого перехватило дыхание от азарта. — Вот где нужен вертолёт! В следующий раз так и сделаю…

Чары и в самом деле старался. Его безотказный «газик» буквально пожирал пространство, несмотря на кочки и выбоины. И вот, наконец, прогремели один за другим два выстрела. Каждая пуля Каландара Ханова сбила по джейрану.

Он поспешно перезарядил ружьё и закричал:

— Бей, Караджа, бей!

Тот выстрелил.

— Бей и вторым патроном. Бей, не медли!

Но пули Агаева не попали в цель. Одна из них пролетела справа от матки, бегущей немного в сторонке от стада, вторая подняла пыль левее от неё.

— Что, у тебя глаза на затылке? — рассердился Ханов. — Прицелься хорошенько! Смотри, как стреляю я!

Однако напрасно бахвалился Ханов, упоённый первой удачей. На сей раз его пуля была потрачена зря. Правда, как раз в этот момент машину сильно тряхнуло. Но, как бы то ни было, обрадованный Агаев не только сразу избавился от насмешек, но и сам разрешил себе хохотнуть, увидев, что. Ханов лишь срезал ветку у кустика.

— Не смейся, а учись лучше!

Снова раздался выстрел. Вторая пуля Ханова не пролетела мимо. Они всё-таки достала джейраниху, ту самую, что не смог подбить ревизор.

— Вот так их достают, Караджа-хан, вот так! — снова начал раздуваться от самодовольства председатель райисполкома. — Ты чего медлишь? Стреляй, коли зарядил, стреляй! Целься в заднего, в детёныша!

Агеев прицелился. На этот раз его пуля повалила маленького джейранчика, на которого указывал ему начальник.

А Ханов всё больше распалялся.

— Слева — пески! Не пускай их в пески, Чары-хан! Обходи сбоку, сбоку обходи!

Снова прогремели выстрелы.

Теперь Ханов ударил из обоих стволов разом. Один из самцов покачнулся и заметно сбавил бег, потом было выпрямился, но в конце концов поник головой и закрутился на месте. Ханов торопливо перезарядил ружьё и собирался снова ударить по нему дуплетом, но в этот момент джейран вдруг весь залился кровью и рухнул на землю, как подкошенный.

«Газик» быстро сократил расстояние до оставших-ся пяти джейранов. Теперь их можно было перебить поодиночке.

— Караджа! Ну, стреляй же, ей-богу! Целься в самца!

— Я не могу зарядить! Ружьё не переламывается.

— Стреляйте вы сами, Каландар-ага! Вернее будет, — не удержался водитель.

— Чёрт! И у меня ружьё не переламывается…

— А вы не волнуйтесь, переломится.

Но, как ни старался Ханов, у него ничего не получалось.

— Вот тебе, проклятое!.. — в ярости воскликнул он и, крепко ухватившись за ствол, изо всей силы хватил ружьём о железный борт машины. От удара приклад разлетелся в щепки. Но этого оказалось мало. Он размахнулся и швырнул изуродованную двустволку далеко в сторону. Потом, резко повернувшись назад, ухватился за ружьё ревизора.

— Ну-ка, давай посмотрим твоё! — крикнул он.

— Только не надо его ломать!

— Если не утешусь, и твоё обращу в прах!

На счастье Агаева, его ружьё в опытных руках тут же покорно сломилось.

— Скорее, Каландар-ага! — подбадривал его Чары.

— Чего подгоняешь! Давай ты скорее!

— Я-то жму вовсю. Это у вас не клеится… А что, если я возьму прямо на них?

— Валяй! Только не упусти!

Мчащаяся с воем машина, выбрасывая из-под колёс комья земли и сухие стебли растений, стала наседать на уже выбившихся из сил джейранов. И вот Ханов снова ударил дуплетом. Однако в этот же миг машину тряхнуло с такой силой, что она взмыла в воздух, потом грохнулась о землю и зловеще замерла на месте. Всех троих вышвырнуло из кузова столь стремительно, что они даже и крикнуть не успели.

Тишина длилась несколько минут.

Прежде других поднялся с земли Каландар Ханов. Оглушённый падением, он нетвёрдо стоял ка ногах, однако машинально стряхнул с себя пыль и стал оглядываться по сторонам.

— Чары! Где ты? — закричал он.

— Я здесь, Каландар-ага! — донеслось из-за машины.

— Жив?

— Кажется, да.

— А как Агаев? Караджа, ты как?

Ревизор не подавал голоса.

Обеспокоенный его молчанием, Ханов обогнул машину. В этот момент непривычно бледный Агаев, опираясь на руку Чары, начал подниматься.

— Ты чего скрючился? — поморщился Ханов. — Совсем сдрейфил?

— Вы-то сами как? — участливо спросил ревизор и, зажмурившись, добавил: — Кажется, я зашиб поясницу.

— Лишь бы шею не сломал! — хмуро заметил Ханов и, отойдя от них, принялся осматривать машину.

Вид у «газика» был жалкий. Левым колесом он налетел на окаменевший купол большого термитника и снёс с него глыбу засохшей глины. От этого-то машину и подбросило вверх, а упав на землю, она, в довершение беды, влетела передними колёсами прямо в лисью нору. Носом «газик» зарылся в песок, а зад его был задран вверх. Из-под капота подозрительно выбивалась струйка дыма.

Увидев это, Ханов испугался, как бы машина не загорелась.

— Ты чего стоишь с разинутым ртом, — прикрикнул он на всё ещё ошарашенного шофёра. — Кто должен заняться машиной? Я, что ли?

Но сколько ни старался Чары поднять раздавленный капот, без лома нечего было и думать об этом. К счастью, мотор вскоре перестал дымиться.

Немного погодя подоспел на своём грузовике и Лысый Ширли. Он, оказывается, уже подобрал по дороге всех подбитых джейранов и побросал их в кузов.

— Всё ли благополучно, люди? — закричал он, едва успев подъехать, и, смешно тряхнув бородой, выпрыгнул из кабины.

— Чего шумишь? — налетел на него Ханов.

— Лишь бы всё было благополучно… — Лысый Ширли смущённо погладил бороду. — Джейранье мясо вещь вкусная, конечно, только…

Но Ханов не пожелал слушать его рассуждения.

— Чем языком молоть, лучше помог бы привести в порядок машину.

Лысый подошёл к «газику» и нажал на стартёр. Мотор не завёлся. Нажал ещё раз. Никакого результата.

Но, как ни странно, председателя райисполкома это не очень огорчило. Он с тоской посмотрел в ту сторону, куда скрылись джейраны, и сказал, ни к кому не обращаясь:

— Неужели так и уйдут?

Лысый Ширли не отозвался, опасаясь гнева начальника. Чары тоже молчал, опустив голову и царапая землю носком сапога. Что же касается Агаева, то он стоял в стороне, и, словно совершая утреннюю зарядку, деловито сгибался и разгибался, проверяя состояние своей поясницы.