Валентин Свенцицкий - Мать

Она чувствует, как что-то горячее прикоснулось к её руке.

Она сразу пришла в себя. Коля почти встал с постели и судорожно тянет её за руку.

– Нельзя, нельзя вставать! – испугалась Ниночка. – Ты пить хочешь? Да?

Но она взглянула на него и поняла, что началось то, о чём она спрашивала доктора. Коля смотрел на неё в упор и в глазах его был такой неотступный страх, такая беспомощность, что Ниночка невольно отвела глаза. Как будто он спрашивал: что это такое со мной? И почему мама не хочет помочь?

– Я… дышать не могу… – едва выговорил он.

Она тихонько уложила его. Накрыла одеялом. Положила на его горячий лоб свою руку.

Коля не говорил больше ни слова. Он, казалось, успокоился. Только грудь его тяжело и неровно подымалась.

«Он умрёт, – с особенной отчетливостью, как всегда последнее время, думала Ниночка: – и всем ужасам конец. Я буду рада. Да, рада. Это единственный выход. Нечего себя обманывать. Я хочу его смерти. Хочу!»

И опять она удивилась: нисколько не больно от этих слов, и не страшно.

…Неужели это всё равно?.. Ведь я живу… не умерла ещё…

И опять плечи её вздрогнули от ощущения холодной сырости. Она убрала свою руку с головы Коли. Глубже села в кресло.

Коля не стонет больше. Но дышит всё тяжелее: воздуха ему не хватает. Одной рукой крепко сжал угол одеяла, другую беспокойно перекладывает то на подушку, то на край простыни. Голову закинул назад. Глаза закрыты. Мокрые, мягкие волосы свесились на лоб жиденькими прядями.

…Он умирает… Неужели же она не видит, что он умирает?..

– Бабушка! Бабушка! – кричит она в ужасе.

Бабушка бежит из своей комнаты.

– Коле плохо… он задыхается… за доктором… Я не хочу, чтобы он умирал… Не хочу я!.. Не хочу я!..

– Успокойся, Ниночка, расстраиваешь себя – вот и кажется: ему лучше даже, он заснул, видишь?

– Умирает он… Я наверное знаю… сейчас началось… Я знаю…

– Полно же, говорю, расстраивать себя.

– Да нет же, бабушка, – он задыхается… Утро не скоро… Позови доктора… Чтобы сейчас же шёл…

– Схожу, схожу… Мучаешь себя понапрасну…

Бабушка ушла. Ниночка боится шевельнуться и издали смотрит на Коленьку. Крик Ниночки разбудил его. Он открывает глаза и ищет её.

Ниночка подходить к кровати и садится, берёт его горячую руку и прижимает к своему лицу.

– Бедный ты мой… бедный ты мой…

Коля протягивает другую руку, дотрагивается до её глаз. Совсем как раньше, когда он был такой маленький-маленький и она носила его на руках…

– Мамочка! – тихо проговорил он.

– Что, милый, тяжело тебе? Да?..

Он молчит. Всё гладить её по глазам. И снова говорит шёпотом:

– Мамочка!

Ниночка уже не спрашивает больше его ни о чём. Ей хочется обнять его, прижать крепко-крепко к себе и всё ему рассказать. Всё-всё… Чтобы он понял её. И чтоб кончился, наконец, этот ужас.

Он выздоровеет. И начнут они жить совсем по-новому.

– Коленька, ты мой сыночек?.. Да?.. мой сыночек?..

Она целует его руки, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

…Скорее бы доктор, скорее бы доктор!.. Только бы рассвета дождаться – а там всё хорошо будет… Только бы эта ночь страшная прошла… Кажется, светает? Конечно, светает: стены посерели и на кровать упала тусклая полоска рассвета… Коленьке легко теперь. Он дышит ровнее, и руки не вздрагивают, а спокойно лежат в её руке.

…Он засыпает, должно быть. Значит, лучше ему. Значит, самое страшное прошло… Скорее бы солнце всходило. А то опять начнётся… Дверь щёлкнула… Это бабушка… Неужели доктор не поехал?.. Тогда за другим надо. Сейчас же за другим… Нет – с доктором… Слышно, как раздеваются в прихожей и говорят… Вот и шаги его…

Ниночка успокаивается и идёт им на встречу.

Доктор торопливо здоровается и подходит к кровати. Он несколько минут смотрит молча на Коленьку и потом с недоумением поворачивается к Ниночке.

– Больному лучше, – говорит он.

Ниночка так рада, что даже не чувствует неловкости перед доктором.

– Лучше? Наверное?

– Ну да! – пожимает он плечами.

– Вы уж простите её, – извиняется бабушка, – она очень расстроена, ей показалось, что Коленьке хуже.

– Ничего, ничего… Но беспокоиться решительно нечего. Теперь он начнёт быстро поправляться.

Ниночка провожает доктора до прихожей. Ей хочется смеяться. Кажется, так бы схватила этого милого, смешного доктора в больших очках и закружилась с ним по комнатам.

Она неожиданно обнимает его и целует.

Доктор в замешательстве поправляет очки…

– Ничего-ничего, это всё пройдет… – смущённо бормочет он, – неделя покоя и мальчик будет здоров…

Ниночка возвращается в детскую. Коленька спит. Дышит спокойно и тихо. Теперь сама видит, что ему лучше. Теперь уже наверное.

– Ложись, Ниночка, – говорит бабушка, – так нельзя, надо и себе покой дать.

Ниночке хочется быть послушной. И ей кажется, что она стала вдруг маленькая-маленькая. Она идёт к постели. Бабушка укладывает её. И говорит что-то. Ниночка слушает её сквозь сон, не понимает слов, но ей делается от знакомого, ласкового голоса так хорошо, спокойно, как бывало в самом раннем детстве.

Проснулась Ниночка поздно. Комната полна была яркого солнечного света. Даже смотреть больно. Ниночка, в полусне, снова закрыла глаза. Но почувствовала то хорошее, детское чувство радости, с которым вчера заснула. Разом всё вспомнила. И быстро принялась одеваться.

Коленька давно проснулся, и бабушка напоила его чаем: около него на столике стоит пустая чашка. Лицо у него очень бледное, но весёлое, и в глазах нет прежнего тяжёлого выражения.

Ниночка спрашивает его, как он спал, как чувствует себя. Не болит ли у него голова и грудь? А сама думает:

«Ему гораздо лучше сегодня. И никакой опасности нет. С чего это мне представилось ночью? Теперь начнёт выздоравливать… И всё будет по-прежнему…»

Коленька улыбается ей широкой улыбкой, которая на худом лице кажется ещё некрасивей, и говорит:

– Сегодня всё утро солнышко. Я давно не сплю. Мне в сад хочется, мамочка, – скоро можно будет?

– Скоро-скоро, потерпи немножко, – рассеянно успокаивает его Ниночка и продолжает думать:

«Неужели это я вчера за него так испугалась? Не ужели он дорог мне? Неужели я всё-таки его люблю? Почему же так пусто в душе?.. И никакого чувства там нет… совсем пусто…»

Ниночка отходит к окну. Рассеянно смотрит в сад: на дорожки, посыпанные жёлтым песком, на распускающуюся сирень, на пронизанные солнечными лучами, почти прозрачные молодые листья…

…Скоро с постели встанет. Начнет ходить. Разговаривать… Всё будет по-прежнему… Будем жить рядом, вместе… Противный такой!.. Да, да, противный. Это самое настоящее слово. Что есть, то и есть. Надо терпеть… Ну, а потом? Когда же конец будет? Когда вырастет?.. Нет, и тогда не конец … Всё теперешнее останется. Во мне останется… Разве в самом деле уехать. Убежать на край света?.. Нет, не убежишь, верно…