Владимир Дэс - Боль (сборник)

Времени искать правых и виноватых оставалось все меньше.

Женщины как могли спасали человечество от преждевременного вымирания. Они по склонности, дарованной им природой, принимали только все лучшее и сохраняли для своих детей и семей. И полными ужаса глазами взирали на то, что творят бородатые дяди Земли.

Женщины уже использовали все, что только имели в своем арсенале: красоту, обаяние, любовь. Всеми силами старались укротить этот яростный порыв к самоуничтожению. Было время, когда они даже захватили власть (этот период мужчины презрительно назвали матриархатом). Но потому ли, что опасность самоуничтожения была тогда еще мала, или потому, что не был еще решен вопрос о продолжении рода без мужчин, власть была временно возвращена мужчинам.

Но супостаты оказались коварнее, чем все думали: снова захватив власть, удерживали ее многие тысячелетия, пока не пришел роковой час. Царствуя, они не только отстранили женщин от всякой общественной деятельности, но еще и объявили, будто Бога нет, а после этого жизнь совсем пошла без узды: драки, войны, пьянство, извращения, болезни, засухи, наводнения – все во славу и без покаяния. Поняв наконец, что они творят погибель и что вот-вот грянет расплата, мужчины опять вспомнили о Боге и о Конце Света:

«Это не мы, а Конец Света уничтожит нашу цивилизацию за общие наши грехи».

Женщины, однако, вовремя поняли, что к чему, и, не дожидаясь Конца Света, придуманного мужчинами, решили их опередить и устроить Конец Света на женский манер.

Только не для всего человечества, а лишь для тех, кто довел его до жизни такой. Так они и сделали.

Было расследование всех безобразий, затем суд – с обвинителями, защитой и присяжными. Все признали, даже адвокаты, ведущую роль мужчин в планомерном уничтожении всего живого на Земле.

Вина была доказана и юридически обоснована.

Всех мужчин сочли подлежащими уничтожению, но, учитывая смягчающие обстоятельства – ведь они не сами выбирали, кем им родиться, мужчинами или лучшей половиной, то есть женщинами, смертоубийство заменили ссылкой.

Мужчин посадили на космические корабли и разослали по туманностям и черным дырам Вселенной, где еще только зарождается материя.

Мира и благополучия вам, планета Земля и ее разумные сестры.

Любовь – самое эгоистичное из женских чувств.

Влюбившись, женщина делается эгоисткой до самых корней волос.

Причем при этом она совершенно не осознает этой перемены в себе.

Наоборот, все вокруг кажутся ей закоренелыми эгоистами и, конечно, дураками.

Кроме любимого мужчины.

Потом эгоизм проходит, а за ним и любовь. Исчезают вокруг дураки. И женщина опять становится обыкновенным человеком.

Гаснет огонь. Опять дождь, сырость, серые будни.

Так я рассуждал в своей машине поздним вечером, возвращаясь с отвратительного свидания с не менее отвратительной мне теперь женщиной.

Я ехал по осенней улице, сам не зная куда.

Мне не хотелось домой.

Там меня ждали жена, теща и собака. Из всей семьи рада мне будет, пожалуй, только собака. Но и от этого радости мало.

Женщина, которой я последние два года отдавал часть жизни, сегодня сообщила, что изменяет мне.

Причем сообщила легко и просто. С чувством честно исполняемого долга.

В минуты откровенности она уверяла меня, что, если когда-нибудь мне изменит, я первым об этом узнаю.

В ее представлении после такого обещания я должен был до земли, низко-низко поклониться ей и пустить слезу умиления от этакой небывалой добродетельности.

Ей казалось, будто это – верх порядочности.

Мне же сегодня думалось, что она просто стерва.

Я женат, она замужем.

Что нас влекло друг к другу? Что мы искали и что хотели себе доказать?

Неужели все это стало возможным только благодаря мнимому благородству, которое мы наперебой демонстрировали друг другу?

«Ты первый об этом узнаешь…» Вот и узнал.

Осчастливила…

Зато я первым, а не десятым и даже не вторым узнал, что эта сука переспала с кем-то, кроме меня и мужа.

Понимаете: первым, а не вторым!

Какое счастье…

В общем, настроение у меня было преотвратное.

Я без цели и толку колесил по городу и вдруг, проезжая мимо автобусной остановки, увидел элегантную пьяную женщину с красивыми распущенными волосами. Она пыталась поймать машину.

Машина, которой она махала особенно отчаянно, так и не остановилась.

«Ага… – подумал я. – «Ты первый узнаешь». Что ж, подвезем». Я остановился, приоткрыл дверцу, как заправский левак, и спросил, выглядывая из салона:

– Куда?

Она наклонилась ко мне, поправляя то и дело сползающий шарф на голом плече, и сказала, махнув рукой куда-то вперед:

– Туда.

– Садитесь, – сухо, по-деловому ответил я.

Она, достав из сумочки сигареты, выбрала одну, зажала ее в губах и только после этого села.

Она была по-настоящему пьяна, но и чертовски красива.

Я помог ей прикурить.

И, осторожно вырулив, поехал прямо, как она и показала.

Ехал и молчал.

Она затянулась несколько раз. Потом оглядела машину и, повернувшись ко мне, указательным пальцем уперлась в мой подбородок.

– Ты что такой сердитый?

Я убрал ее пальчик и ничего не ответил.

– А-а… – протянула она. – Похоже, тебе рога наставили.

Я вздрогнул и нажал на тормоз.

Машина резко встала, мы нырнули вперед.

Она удивленно посмотрела на меня и, разглядев мою злую рожу, вдруг засмеялась. Искренне и заразительно.

Я, минуту назад готовый ее ударить, обмяк и даже подхихикнул ей пару раз.

Отсмеявшись, она помахала рукой и выдала:

– Мне тоже рога приделали. Только что. И знаешь кто? Мой любовник. А тебе, наверное, жена?

– И, увидев, что я молчу, изумленно откинулась назад. Не может быть! Неужели любовница?

Я кивнул, и мы, глянув друг на друга, расхохотались.

Все еще смеясь, она уткнулась головой мне в грудь, обняла меня за шею и прошептала:

– Давай, мы им тоже рога наставим. Прямо здесь. Сейчас.

Я от этой идеи буквально затрепетал и, не задумываясь, ответил поцелуем: «Давай».

Потом я подвез ее домой.

Мне начало казаться, что у нас может что-то получиться.

И она как-то прильнула ко мне душой.

Когда мы расставались, она прошептала после поцелуя: