Ольга Аль Каттан - Записки иностранки

Загадочный. Он не похож на друге города Марокко. После нежной певуньи Эссуэры, Маракеш показался напористым мужланом. Но это на первый взгляд.

Особый дух витает по переулкам и площадям. Город рынков и музеев, старинных дворцов и роскошных садов. "Жемчужина, переброшенная Аллахом через горы Атласа", один из пяти "имперских" городов расположен в оазисе на юго–западе страны в предгорьях Высокого атласа. Марокканцы называют берберскую столицу, в которой правили четыре династии, и чье имя дало название всему государству, — Мракеш.

Мрак опустился на город незаметно. Темнота окутала улицы и дома в черничное покрывало, смешавшись с цветом красных стен. Я стояла на той самой площади и смотрела на вырисовывающийся в темноте ажурный минарет знаменитой мечети Кутубии. Муж покупал очередной мешок орехов (очень вкусные здесь орехи) , туристы нарезали круги вокруг палаток с едой и сувенирами, и вдруг по всему городу разнесся трубный глас. Мурашки поползли по коже, площадь заколыхалась с еще большей силой. К продавцам бежали мальчуганы с подносами, судочками и термосами. Первый глоток воды и финик, начинается долгая радостная ночь. К нам несется зазывала из ближайшей кафе–палатки. За длинными столами расположились вперемешку иностранцы и местные, все активно орудуют ложками. Садимся и мы.

Суп–харира, тажин, марокан–салат, мясо, оливки – и в довершении, конечно же, чай. Сытые улыбки, неспешный разговор на разных языках. В моем стаканчике пучок "живой" мяты, залитый кипятком. Делаю глоток, и сводит скулы – от сладости, горечи и острого послевкусия. На второй глоток духу не хватает. Сначала. А спустя время втягиваешься. И цедишь, обжигаясь горечью, радуясь приторности, чувствуя и понимая весь цимис – но не чая, а страны…

Джема–эль–Фна — "Площадь отрубленных голов" к полуночи все больше, все ярче.

Когда–то здесь казнили воров и выставляли их головы, засоленные евреями, на утыканной гвоздями стене. А сейчас — дым и чад, крики и гудки мопедов, заклинатели змей, гадалки, торговцы – аттракцион это или обычная жизнь, которую вел город на протяжении тысячелетия…

Если исчезнут вдруг толпы туристов… будут ли так же показывать смелые трюки акробаты, а темнокожие гнауа впадать в транс под стук своих барабанов? Кому разукрасят хной руки женщины в черном как ночь никабе… Жизнь и шоу смешались в единый котейль, стерлись границы реальности и выдумки. Вавилон приветствует вас во всей своей красе. Многоязычное жужжание стихает перед рассветом. То, что было вчера – чей–то сон, потерянный во мраке Маракеша…

Возвращаемся в риад, ну естественно, заплутали. Ночь, улица, фонарь. Там, где раньше был шумный рынок – тишина. Подходит мужик в кепке и советует спрятать фотоаппарат от греха подальше. Сверяясь с картой и выискивая ориентиры, сталкиваемся с нашим соседом по отелю. Англичанин лет сорока, живет здесь уже неделю с мамой.

Не успели свернуть в нужный закоулок, подбегает парень, предлагает помощь проводника. Мы отказываемся. "Помощник" не отстает:

— Гашиш?

— Нет, спасибо.

— Таблетки–конфетки?

— Нет, спасибо.

— А чего вам надо?

— Ничего нам не надо!

В риаде встречал охранник по имени Али (уже сбилась со счета со сколькими Али мы познакомились) . Сигам умчала домой на мопеде. Казалось, что отель пуст. Тишина необычайная. Муж естественно пошел общаться. После общения выяснилось, что таксист обдурил нас по–божески. Многим туристам не так везло: за ту же дорогу от вокзала до риада, вместо реальных 20 дирхам по счетчику, выкладывали и 100 и 300 дирхам, даже 100 евро кто–то умудрился заплатить таксисту.

— А чего вы удивляетесь? – засмеялся охранник, увидев мою отвисшую челюсть, — марокканцы считают любого туриста богачом. Если ты приехал сюда, значит, у тебя есть деньги. Туристы очень разбаловали наш народ. Не подходите к мальчишкам и парням, если хотите что–то узнать. Спрашивайте стариков и женщин – они не обманут и помогут – напутствовал Али.

Утро встречало туманом и легкой прохладой. А в "холле"— дворе на 1 этаже Сигам с помощницей накрывала на столы. Все постояльцы собрались на завтрак: парочка молодых испанцев, англичанин с мамой, ну и мы.

Завтрак включал в себя термос кофе, мятный чай, молоко, лепешки трех видов, мед, масло, повидло, сок. Все было горячим, вкусным… и нереальным. Вчерашние страхи забылись. Испанцы умчали покорять город. Мама с сыном тихонечко разговаривали о своем, а мы, развалившись на диване, набивали животы.

Прежде чем отправится по музеям, решили заранее купить билеты в Касабланку, а после отправились на поиски Сада Мажореля. Упорно искали нужную улицу по карте, иногда спрашивая прохожих, которые отправляли нас ловить такси. А мы хотели сами! Прогулявшись по кварталу Гелиз – красивому современному району города, устав и обессилив, все–таки дошли к заветной цели! Туристический поток был виден издалека.

Он (поток) устремился в небольшой парк, где собрана коллекция растений со всего мира. Нет, это не ботанический сад. Здесь есть уникальные виды кактусов, бамбук, пальмы и водяные лилии, прудик с кувшинками и золотыми рыбками, в ветвях деревьев щебечут птицы, ярко–желтые и оранжевые скамейки, дорожки и цветочные клумбы, сочно синяя вилла в глубине сада – все очаровательно, романтично и умиротворяющее. Французский художник Жак Мажорель приехал в Маракеш лечить туберкулез и остался здесь навсегда. Купил землю, построил виллу и разбил сад своей мечты. Который после его смерти находился в запустении. Пока Ив Сен–Лоран и Пьер Берже не выкупили сад и восстановили.

После расслабляющего щебета и блестящих золотых рыбок, нас ждала медина, площадь и Кутубия. Придя к закрытию медресе Али–бен–Юсефа, немного расстроились, и пошли штурмовать район рынков.

Представьте восторженно–одухотворенную туристку, стоящую в центре потрясающего, шумного, красивого "муравейника"— рынка. Я крутилась вокруг себя, потому что шея крутиться уже не могла и болела, и только собралась запечатлеть гущу событий на камеру, как раздался вопль воплей. К нам бежал мужчина в джелябе, и что–то яростно вопил. Честно говоря, струхнула. Муж сначала оцепенел и не мог понять, в чем проблема. Потом что–то сказал, и марокканец утих.

. — Не бойся, мужика туристы достали, сказал: "что это вы ходите тут с камерами, фотографируете, а денег не платите".

Праведный гнев стал застилать глаза.

— За что я должна платить? Людям в лицо камерой не лезла, улицу снимала, стены, двери.

— Ну вот он и орал, что ты двери его красивые снимала, а денег не дала.

И тут, мужика снова переклинило, он, уже вернувшись к дверям своего магазина, снова стартанул в нашу сторону с воплем: "Гив ми мани!".