Назар Гельдыев - Мелодия Секизяба (сборник)

Джума только улыбнулся в ответ. Такой уж он был — молчаливый Джума, наш товарищ, самый старший в бригаде. По нашим понятиям, он был почти что старик — сорок лет, но в работе не уступал никому, даже нашему Байрамгельды, бригадиру. Но на слова он был не горазд. У него росли шесть дочерей и старшая, Айджемал, такая же молчаливая, как и отец, и тоненькая, как камышинка, иногда заглядывала к нам на участок.

— Ну так отдашь свою Айджемал за этого бездельника, — не отставал Шамурад, улыбаясь, и от его весёлого голоса усталость отступала и исчезала, и мы все тоже улыбались — и сам неугомонный Шамурад, и молчаливый Джума, и я, и бригадир наш Байрамгельды — огромный, могучий и надёжный, лучший в мире бульдозерист.

Я прислушался. Кажется, машина, Откуда? Мы никого не ждали в гости. Шамурад не стал долго ждать и выскочил наружу. Через мгновенье его голова появилась в дверях:

— Большое начальство, — таинственно прошептал он. — А ну, навести порядочек.

Мы в мгновение ока навели в вагончике порядок. Кто бы это мог быть? Но долго ломать голову нам не пришлось: чуть пригнув голову, на пороге появился сам начальник нашего управления Алланазар Курбанович Курбанов. Он пожал каждому из нас руку, говоря при этом: «Гургимысыныз», что означает «как поживаете», втянул носом дразнящий запах плова и сказал:

— За сто километров чувствуется, что Шамурад плов готовил. Никакого компаса не нужно.

— Просим отведать вместе с нами, — предложил просиявший Шамурад, который очень любил, чтобы его хвалили. — Если не боитесь поссориться с тёщей — милости просим к нам хоть каждый день. Конечно, эти ребята вас таким пловом не угостят, но уж что-нибудь придумаем для любимого начальника.

Алланазар Курбанович не заставил себя упрашивать; сняв обувь и вымыв руки, он уселся вместе со всеми на кошме.

Плов исчез на глазах.

— Эх, погубил я свой талант, — пошутил Шамурад. — Надо было стать поваром, — глядишь, и орден заработал бы. А может, и Героя получил бы. Или в одной бригаде не может быть двух Героев, — спросил Шамурад и кивнул на Байрамгельды.

— Может быть и три героя, — ответил Алланазар Курбанович. — Но для этого нужно и трудиться так, как Байрамгельды.

— Что касается меня, — заявил Шамурад, — то я могу соревноваться с Байрамгельды только на кухне. Когда же он садится на бульдозер, ему, кажется, помогает сам шайтан. Надо проследить за ним: мне кажется, что его бульдозер собирают как-то иначе, не так, как всем остальным. Или сам он сделан из другой породы. Сколько ни сидит за рычагами, никогда не устаёт, да ещё и улыбается.

— Вот из такого материала, — сказал наш начальник управления, — и сделаны все Герои. А что касается того, сколько их может быть — напомню вам о колхозе имени Тельмана Ленинского района. Там на тридцать человек, удостоенных звания Героя, — тридцать одна Золотая Звезда: у двадцати девяти человек по одной, а у председателя, Оразгельды Эрсарыева — две. Так что работайте, а за орденами и медалями дело не станет.

Прощаясь, он спросил меня про дела в институте. Это было очень кстати.

— Спасибо, — ответил я. — В институте всё нормально, но есть проблема, о которой хотелось бы посоветоваться.

— Ну, что ж, давай посоветуемся.

Я начал говорить о проблеме, которая всё время не давала мне покоя, но особенно после вчерашнего разговора с отцом: как правильно распорядиться дренажными солёными водами.

— Мой отец, — закончил я, — считает, что это основная проблема сегодняшнего дня.

— Правильно считает твой отец, — согласился Курбанов.

— Он говорит, — ободрённый, продолжал я, — что в наших краях нет, к сожалению, в северо-восточном направлении низменности, куда безопасно можно было бы отвести дренажные воды. А если этого не сделать, то возникает опасность засоления земель. Он спросил, думаем ли мы сейчас об этом, потому что потом может быть поздно. А вы как думаете?

— Светлая голова у твоего отца, вот что я думаю, — ответил начальник управления. — Мы уже столкнулись с этим в ряде мест. Кое-как пока справляемся, что будет дальше — сказать трудно. Почему бы тебе не взять это темой своего дипломного проекта? — предложил вдруг он. — Посоветуйся со специалистами в институте, приходи к нам в управление. Этот вопрос — проблема из проблем. И ко мне заходи, Ашир. Этот вопрос должен быть разрешён во что бы то ни стало. Если надо — можешь считать наше управление своим коллективным научным руководителем.

Вот так это получилось. Сколько я ломал голову, чтобы не просто защититься, а сделать что-нибудь нуж-нов сейчас, немедленно, сколько времени потратил на придумывание всяких сложных задач, а задача в это время ожидала того, кто возьмётся за неё, она была вот тут, рядом, и многие головы пытались её разрешить.

Весь остаток дня, сидя за рычагами бульдозера, я с нетерпением ожидал минуты, когда, вернувшись в аул, я смогу заглянуть в библиотеку и посмотреть, нет ли у нас какой-нибудь книги, учебника или монографии, посвящённой засолению земель. Эти мысли настолько занимали меня, что даже вопрос о моей женитьбе отошёл как бы на второй план. Я объясняю это тем, что в этом вопросе, в вопросе с женитьбой, всё было более или менее ясно, особенно после собрания, а вот в вопросе, о котором я думал так или иначе весь последний год, никакой ясности не было.

Тем не менее я понимал, что обижу товарищей по бригаде, если сегодня же не скажу им о намечающихся переменах в моей жизни. Я ещё день думал над тем, как получше преподнести им эту новость, как на помощь мне пришёл всё тот же неугомонный Шамурад.

Дело было в том, что начальник управления во время обеда сообщил нам, что для нас, как передовой бригады, выделена новая партия машин. Однако они находятся пока в Москве и надо послать человека, который привёз бы их на стройку, сопровождая во избежание всяких недоразумений. Кого послать — это начальник управления целиком оставлял решать нам. Об этом и зашёл разговор после рабочего дня.

— Вопрос ясен, как белый день, — сказал Шамурад, едва только все успели усесться. — Посылать надо Ашира. Все мы люди семейные, у всех дома хозяйство и дети, один он никому не нужен, никто его не ждёт, и если скажет: «Уезжаю», — никто не поднимет крик, хоть неделю его не будет, хоть месяц. Вот когда я завидую холостым.

— Ну, что же, — взял слово наш бригадир. — Это дело важное, тут нужен не только холостой человек, но и человек с опытом.

— Пусть скажет сам Ашир, — крикнул с места Бяшим.

— Я рад бы поехать и получить для нас новые «Катерпиллары», — сказал я. — Да и по Москве побродить не худо. Но есть одно обстоятельство — именно то, о котором упомянул Шамурад. Не хочу отставать от всех, хочу, чтобы и у меня дома ворчали, если уезжаю. Одним словом, ребята, я решил жениться.