Назар Гельдыев - Мелодия Секизяба (сборник)

« Ашир, дорогой!»

Затем Кумыш писала мне, что переезд очень срочный, по делам пограничной службы, и что они все узнали о переезде буквально накануне ночью. «Ты знаешь, — писала она, а я читал и строчки прыгали у меня перед глазами, — ты знаешь, что такое военная служба: приказ надо выполнять. Папа меня нисколько не ругал, нисколько, только спросил, как я к тебе отношусь, и я сказала ему, что люблю тебя и никого другого в жизни, не полюблю. После этого они с мамой долго о чём-то говорили в другой комнате. О чём они говорили, я узнаю у мамы, когда устроимся на новом месте, и тут же напишу тебе. Папа относится к тебе хорошо, мама тоже. До свиданья, Ашир, я тебе обязательно напишу и очень скоро.

Кумыш ».

Я вложил письмо в конверт и бережно спрятал в карман. Потом обнял Курбана, поднял его, словно это был ребёнок и сказал:

— Ну, Курбан, спасибо. Я теперь твой должник. Него ни попросишь, ни в чём не откажу, запомни.

Курбан улыбался во весь рот.

— Ты меня только на свадьбу не забудь пригласить, — сказал он и засмеялся.

— Отдельно, для тебя барана зажарю, — пообещал я.

И мы, обнявшись, пошли к машине. Усталости как ни бывало. Я словно заново родился. Теперь я знал, что, вернувшись домой, отосплюсь за все бессонные ночи сразу.

Курбан вёл машину и поглядывал на меня. Машину он вёл легко, одной рукой, а в другой у него снова была большая булка. Время от времени он откусывал от неё и чему-то улыбался.

В семье нас всего трое: папа, мама и я. Отец всю жизнь трудится в колхозе, мама занимается хозяйством и домом. Мы с отцом любим повозиться ка огороде и в саду. Как и многие семьи в нашем колхозе, мы живём безбедно — лишнего, конечно, ничего нет, ко и недостатка тоже. Мне кажется даже, что мы живём чуть выше среднего; а теперь, когда и я смогу работать, всё должно пойти ещё лучше. Тем более, что меня никто не торопил с выходом на работу. «Выбирай, сынок, что тебе по душе», — твердила мама, а отец, дёргая себя за усы, добавлял: «Слава богу, я ещё не умер, а пока жив, могу прокормить свою семью». Когда к тебе так относятся, просто невозможно валять дурака, да и не люблю я болтаться без дела. Мне хотелось бы самому показать, на что я способен, чтобы ни маме, ни папе не пришлось краснеть за меня перед людьми. Оставалось только решить, чем именно я собираюсь заняться.

Как раз в это время пришло письмо от Кумыш. На этот раз письмо было основательным — на двух развёрнутых страницах, исписанных с обеих сторон, не то, что первое её письмо на обрывке бумаги. Да, это, скажу вам, было письмо. Она поговорила с матерью и сказала ей, что будет ждать меня, сколько бы не прешло времени, и что если выйдет замуж, то только за меня. И мама ей ответила, что и они ничего не имеют против нашей женитьбы, но только с одним условием: сначала мы должны твёрдо стать на ноги, и это, по их мнению, произойдёт тогда, когда мы оба закончила институт. Письмо кончалось так: «Ашир, дорогой! Если мне суждено когда-нибудь быть счастливой, то только с тобой. Твоя Кумыш». Надо ли говорить, что на свете не было человека, счастливее меня.

Кумыш собиралась поступать в медицинский институт — об этом она тоже писала в письме. Она хотела, чтобы в июле, когда она приедет в Ашхабад, я тоже приехал туда. А ведь июнь уже был на исходе. Осталось потерпеть совсем немного, и я снова увижу Кумыш! Ашхабад! Это же совсем недалеко. Да если бы мне надо было пешком дойти до Кушки, куда они переехали, я тут же пустился бы в путь, не то что до Ашхабада. Кумыш ещё не видела Ашхабада, а я там побывал несколько раз; во-первых, мы с мамой ездили к дяде Аблиэсену, и ещё раз, когда мне дали путёвку в пионерлагерь в Фирюзу, откуда нас не раз возили в город. Красивое место — Фирюза, приятно вспомнить, И Ашахбад мне тоже очень понравился, такой огромный город, и улицы широкие, просторные, только честно скажу: не знаю как кому, а мне больше всего нравится наш аул Янги-Кала и наш Секизяб.

Но это так, к слову. Июль настал быстро, но до этого я успел получить от Кумыш ещё три письма. В одном из них, последнем, она уговаривала меня поступать в медицинский институт вместе с ней. Но это исключено. Эта мысль — стать врачом — никогда и в голову мне не приходила. Это такая ответственная профессия. Мне кажется, что в неё нельзя идти случайно, только если убеждён, что другого выбора для тебя нет. Я уверен, что Кумыш будет отличным врачом, ведь она вечно возилась со всякими собаками и кошками, попавшими в беду, изучала свойства лечебных растений, и всегда была готова залить тебя всего йодом и обмотать бинтами, стоило только порезать руку или ногу. Да, из Кумыш выйдет отличный врач. Но не из меня. Честно говоря, я люблю копаться в земле. Вообще люблю всё, связанное с землёй, люблю видеть, как она щедро благодарит человека за труд, благодарит хлопком и овощами, фруктами и зерном. И я хочу тоже приносить людям пользу на земле своим трудом, как мой отец, как мой дед, которого я, правда, никогда не видел. Если мы с Кумыш поженимся, то вполне хватит в нашей семье одного врача, разве нет? Я же займусь чем-нибудь другим. Стану, к примеру, бульдозеристом или экскаваторщиком, или крановщиком — словом, займусь такой работой, где требуется знание техники и физическая сила.

Конечно, заманчиво получить высшее образование. Но разве нельзя завоевать авторитет и без образования. Взять, к примеру, старшего брата моего отца, дядю Аннаберды. Его сын Ораз — Герой Социалистического Труда. А есть ли в ауле человек, более авторитетней, чем Какалы Ильяс? А ведь он нигде не учился, всю жизнь проработал чабаном. Нет, пока в руках есть сила, мужчина должен, по-моему, заниматься тяжёлой работой. Может быть я не прав и мне скажут: сейчас такое время, когда без науки, без образования никуда; но я на это отвечу: если даже все люди поголовно получат высшее образование, разве исчезнут от этого непривлекательные, на первый взгляд, профессии. Всё равно кто-то должен управлять краном, кому-то сидеть в кабине бульдозера, кому-то выращивать хлопок, а кому-то пасти овец. Так или не так? По-моему, так. Вот и я буду тем человеком, который займётся таким трудом.

Всё это я изложил Кумыш, когда мы с ней встретились. И знаете, что самое замечательное? Она согласилась со мной! Полностью. Нет, она всё-таки самая замечательная девушка на свете.

— Мне всё равно, какую профессию ты выберешь, — сказала Кумыш. Ведь я полюбила тебя, когда у тебя не было никакой профессии, и буду тебя любить всегда. По-моему, это самое главнее. Ты согласен со мной, Ашир?

Ещё бы я не был с ней согласен. Когда девушка, которую ты любишь, так понимает тебя, ты начинаешь уже заранее со всеми соглашаться. Чтобы как-то порадовать её, я сказал, что вовсе не собираюсь отставать от других. Просто я в своё время поступлю на заочное отделение института и буду совмещать работу с учёбой, сил у меня хватит.