Анатолий Бухарин - Тропинка к Пушкину, или Думы о русском самостоянии

– Вот именно! Практика соединима стой или иной идеологией, идеология с идеологией – нет! Мы знаем «демократический социализм», но не слышали о «либеральном социализме».

– А социализм с человеческим лицом?

– Это новая вариация тоталитаризма, ибо также исключает суверенитет свободной личности.

– А как бы вы сформулировали антиномии либерализма?

– Их сформулировал Фридрих фон Хайек: демократия противоположна режиму личной власти или власти заведомого меньшинства; либерализм противоположен жесткому, всеобщему контролю над всеми сферами жизни людей. Демократия как власть большинства указывает меньшинству, как ему жить, и допускает вмешательство государства в экономику, культуру и даже в частную жизнь. Либерализм – ни в коем случае. Приватизация без выкупа или бесплатная национализация демократией допускаются, но это абсолютно чуждо либерализму: собственность не может отчуждаться без выкупа ни у государства, ни у любого владельца. И далее. Либерализм исходит из того, что в экономике могут действовать только экономические критерии, а с демократической точки зрения, их может иногда формулировать политический процесс – деятельность нынешней Государственной Думы тому пример. Таким образом, демократ допускает контроль над всеми сферами жизнедеятельности, либерал изначально выступает за жесткое ограничение этого контроля. Вот почему Гайдар с сотоварищами и поддерживают, и резко критикуют исполнительную власть в России, подталкивая к последовательной защите личности.

Что касается рационального характера западного либерала, то сделаю оговорку. Не каждый собственник является носителем духа либерализма. В старой России случалось, что отдельные купцы и промышленники поддерживали и черную сотню, и большевиков. Нечто подобное было в гитлеровской Германии. А что делается в постсоветской России? Неужели вы думаете, что КПРФ существует только на членские взносы? Кто финансирует «Отечество» Лужкова – эту партию чиновников?

Да, либерализм глубже всех прочих отражает объективно интересы собственников, но дистанцию проходит не каждый. На это обстоятельство обратил внимание еще в прошлом веке классик английского либерализма Джон Стюарт Милль: «Человек с убеждениями, – писал он, – представляет собой общественную силу, равную силе девяноста девяти средних людей, имеющих только интересы». Вот эти-то средние люди с интересами и похоронили и столыпинскую реформу, и февральскую революцию, и я не удивлюсь, если увижу их среди могильщиков августа 1991 года.

Николай Васильевич покачал головой и бросил реплику:

– А кто объявил частную собственность альфой и омегой позитивных преобразований? Либералы. Кто сегодня более всех печется о росте среднего класса как опоре демократии?

– Верно. Без частной собственности не было и нет экономической свободы. Но кто вам сказал, что прибыль – сверхзадача предпринимателя? Можно принимать или не принимать либерализм, но нельзя с ним не согласиться, когда он утверждает: конечные цели деятельности человека никогда не бывают экономическими. Не существует «экономических мотивов». Существуют лишь экономические факторы, обусловливающие наши возможности в достижении иных целей.

– Под иными целями вы имеете в виду и власть? Ведь известно давно-давно: прямою потребностью денег было и будет стремление к власти?

– Тоже верно, но и власть существует не для власти. Рузвельт был весьма состоятельным человеком, однако оставил не только солидные счета в банках, но и спасенные, обновленные Соединенные Штаты Америки. И Столыпин не был бедным человеком, однако тоже оставил не только наследство, выраженное в денежном эквиваленте, но и развернувшуюся великую реформу. Да и Демидовы не скрывали своих интересов, кто спорит? А что в итоге? Экономически освоенный Урал. Старообрядец Кузьма Солдатенков иже с ними был не лыком шит и ловко управлял дюжиной текстильных фабрик, но кто сейчас помнит его миллионы? А вот знаменитые кашемировые платки – усладу русских красавиц – и Боткинскую больницу, построенную им в Москве, помнят! Кто не знает Павла Третьякова? Национализированы, а теперь, поди, приватизированы его текстильные фабрики, но живет и здравствует знаменитая картинная галерея – наша национальная гордость.

А разве не горела вся Россия золотом церковных куполов, воздвигнутых «аршинниками»? Гордимся мы и профессиональным образованием, но все ли знают, кому мы обязаны? Демидовым, Строгановым, Чижовым, Коноваловым, Морозовым, Второвым, Мамонтовым, Шанявскому и другим деловым русским людям, не жалевшим ни сил, ни денег на обучение мастеров фабричного дела. И вообще, не следует забывать тех, кто в России был пионером производства и обмена. Много, очень много секретов поведала бы история, если бы постучаться понастойчивее в ее двери. Увы, живем, игнорируя смысл восточной пословицы: «Если ты выстрелишь в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки».

– Иван Андреевич! Побойтесь Бога, вы опять согрешили! Идеализируете, покрываете сусальным золотом русских купцов и промышленников. А вот весьма уважаемые мною Островский, Мамин-Сибиряк, Горький видели не только золотые кресты, но и «темное царство». Вы не согласны?

– Почему же не согласен? Согласен. Вот только скажите мне честно: алчность, жестокость, черная зависть – эти пороки сжигали только дворянские, но не крестьянские души? А вспомните сталинские расстрелы. Кто был исполнителем? Я-то не забыл о Кабанихе, а вот вы забыли о белых березах, которыми пугачевцы разрывали дворянок, о том, как мужик-богоносец занимался снохачеством и посылал свою бабу согрешить с проезжим барином за целковый – в хозяйстве деньги нужны. Вы вспомнили Островского, а я напомню Гоголя, Тургенева, Салтыкова-Щедрина. Разве не авторитеты для оценки российского бытия? А Лев Толстой? Каждый из них был прав как художник, ибо все они пользовались тем драматургическим материалом, который знали и который был под рукой. Живи Островский на Дону, он бы такие типы выявил, что степь до сих пор смеялась бы и плакала!

Рассуждения о классовом характере литературы, искусства – это марксистская ложь. Подлинное художественное творчество знает только одного судью: Бога и Совесть. Вспомните Пушкина:

Конечно, вы правы, когда указываете на семь пар нечистых в торгово-промышленном мире. А вы хотели бы видеть только чистых? Но этого не было и, к сожалению, не будет никогда, ибо, как я уже говорил, мы обречены на вечное противоборство добра и зла прежде всего в самом человеке. Достоинство либерализма в трезвых оценках прошлого и настоящего, в его абсолютном неприятии любых утопий. Если вы называете такой подход рационализмом, то я вижу в нем живое воплощение гуманности. Повторюсь: либерализм делает ставку на свободную личность, и не столь важно, в каком обличьи она сегодня выступает: профессорском, офицерском, рабочем, фермерском. Дай Бог, конечно, чтобы племя этих людей множилось и в предпринимательской среде. Увы, там мы видим сегодня всех: от бывших секретарей ЦК до бывших проституток! Так было и в старой России, когда в «ворота третьего сословия» проходили купцы, дворяне, крестьяне и разбойники с большой дороги. Откуда там было взяться либеральному духу?