Джанни Родари - Зелёное яйцо

— Хорошенькое Дело, — ответил Омобоно. — Послушаем, что вы ещё скажете.

— Да будет вам известно, что мы прибыли с очень далёкой и совершенно не известной вам планеты. К сожалению, в последние века условия жизни там стали совершенно невыносимыми. Наше солнце начало остывать, вся растительность погибла, ледяной панцирь покрыл один за другим все наши города. Спастись можно было, только покинув планету и переселив всех её обитателей в другие миры Вселенной. Вы меня слышите?

— Слышу, слышу и даже записываю ваш рассказ на магнитофон.

— Мы делаем то же самое. Наш комитет общественного спасения после тщательного изучения проблемы предложил следующее. Всё население планеты и животные, какие ещё не погибли, а также города, фабрики, заводы и вообще вся техника, созданная нашей цивилизацией, — всё с помощью особой системы, которую я не стану вам объяснять, потому что вы всё равно не поймёте…

— Вот уж спасибо!

— …Одним словом, всё и вся было уменьшено до ультрамикроскопических размеров и размещено в семечке тыквы, которое с помощью специальной системы передачи на расстояние было сброшено на вашу Землю.

— Вернее, ко мне во двор… А моя курица склевала его… И снесла яйцо… И вы вышли из него…

— Да, именно так всё и было.

— Сколько же вас всего?

— Очень мало, к сожалению. Не более тридцати миллионов.

— Тридцати… чего?

— Миллионов.

— И что же вы от меня хотите? Чтобы я держал в доме тридцать миллионов гостей? Думаете, я в силах вас всех прокормить? Дорогие мои, я начинаю думать, что вам было бы лучше вернуться внутрь яйца… Эй, что случилось? Что такое? Куда вы делись?

Город, машины, человечки, железная дорога — всё вдруг исчезло, словно по мановению волшебной палочки. На столе лежало только зелёное яйцо с дырочкой на боку.

— Вы там, что ли, внутри? — спросил Омобоно.

Никто не ответил, из яйца, как и прежде, снова доносился гул. А затем всё повторилось сначала: выбежали человечки ростом не больше ногтя… Построили железную дорогу… Появились дома, машины… Город был восстановлен в мгновение ока. Не прошло и часа, как весь стол снова был занят человечками и в наушниках снова раздался голос:

— Алло, алло!

— Слушаю! — ответил Омобоно. — Куда вы делись?

— Сами того не желая, — услышал он в ответ объяснение, — вы объявили Большую Тревогу..

— Я? Каким образом? Я же не сказал ничего особенного.

— Выслушайте нас и, ради бога, в следующий раз будьте осторожны. Дело в том, что мы изобрели особую систему сигнализации. Она, как вы видели, совершенно безотказна, но и опасна. Стоит произнести слова: «Внутрь яйца!» — как наш рост прекращается, и мы все немедленно возвращаемся в яйцо.

— Удобно, — заметил Омобоно.

— Не совсем. Нам ведь приходится начинать всё заново. К сожалению, теперь мы в ваших руках, Послушайте, что мы вам предлагаем. Нам известно, что на вашей планете есть совершенно необитаемые пустыни, например Сахара, Гоби и другие. Отдайте нам одну из этих пустынь, с помощью нашей техники мы сделаем её обитаемой и будем жить там, нисколько не беспокоя землян.

— Минутку, — сказал Омобоно, — вы что-то говорили о росте. А на сколько вы ещё можете вырасти?

— Наш нормальный рост — пять метров, но мы приспособимся к земным меркам и во всём станем походить на людей.

— А кто поручится, что вы не вздумаете завладеть всей нашей планетой?

— Вы же в любую минуту можете вернуть нас в яйцо. Вы же знаете сигнал Большой Тревоги.

Омобоно задумался, разглядывая зелёное яйцо.

— А знаете, — сказал он наконец, — я хочу произвести небольшой опыт.

Он осмотрелся, остановил взгляд на шапке, висевшей на гвозде у двери, и воскликнул:

— Шапка, внутрь яйца! Шапка тут же исчезла. Омобоно заглянул в яйцо и с помощью лупы разглядел, что она лежит внутри — крохотная, не больше точечки.

И тогда он засмеялся:

— А вот этого вы мне не сказали!

— Что не сказали? Мы всё объяснили вам.

— Но вы умолчали о том, что яйцо «забирает» и другие вещи, не только вас.

— Но мы этого и сами не знали! Это вы только что показали нам.

— Ладно, ладно. Вполне возможно, что один крестьянин хитрее тридцати миллионов космических пришельцев. Вполне возможно. Только яйцо, с вашего позволения, я заберу себе.

А человечки между тем продолжали расти. Теперь они были уже больше мизинца Омобоно, а из яйца, один за другим, всё выходили новые и новые пришельцы.

— Надо, пожалуй, поскорее предупредить власти, — решил Омобоно, — а то вы ещё взорвёте мой дом. И вот что я ещё думаю. Ведь переправить тридцать миллионов человек в Сахару — это не шутка. Не лучше ли вам всем вернуться на некоторое время туда… обратно?

Человечки посовещались, и затем голос в наушниках со вздохом произнёс:

— Вы правы. Мы вернёмся в яйцо…

— Тогда до свидания, — сказал Омобоно. — До свидания. Народ — внутрь яйца!

В то же мгновение со стола исчезло всё, кроме зелёного яйца.

Омобоно взял его, сел на свой мотоцикл и поехал в город.

Не будем рассказывать, как он докладывал обо всём случившемся правительству, как велел человечкам выйти из яйца еще раз, чтобы доказать, что он ничего не сочиняет, а затем вернул их обратно в яйцо, как потом вместе с членами правительства полетел на самолёте в Сахару и передал пустыню народу Азима (так себя называли эти человечки из яйца) и оставался с ними до тех пор, пока они не стали ростом с землян, а затем вернулся к себе в деревню с зелёным яйцом, которое держал в красивой овальной шкатулке.

«Оно ещё не раз позабавит меня», — решил про себя Омобоно. И действительно, однажды он достал его и отправил в яйцо то, что ему не нравилось больше всего. Он сказал:

— Все пушки, которые только есть на свете — внутрь яйца!

И войны прекратились, как по волшебству.

В другой раз он сказал:

— Все комары — внутрь яйца! И никто уже не мог найти ни одного комара на всей земле — от Южного полюса до Северного.

А плохого Омобоно никому ничего не сделал, потому что он был добрым человеком. Незадолго до смерти он разбил зелёное яйцо, растолок скорлупу в ступке, растёр в порошок и развеял на своём поле, чтобы никто не мог использовать яйцо со злым умыслом.

Ямог бы рассказать вам и о том, как однажды, когда яйцо ещё было целым, он и сам попробовал войти в него.

— Омобоно, внутрь яйца! — сказал он сам себе.

Но сидеть там внутри, в темноте, оказалось так скучно, что он поспешил оттуда выбраться.