Елена Яворская - Заскоки Пегаса (сборник)

И бессильно свалюсь бухая.

Ты опять за старые разборки!

Каждый вечер – праздник для души.

Снова разразился бранью горькой

С видом оскорблённого паши.

Если этот чёртов мир не рухнет –

Знаешь сам, какой у нас тут строй, –

Мы с тобою встретимся на кухне,

После нашей свадьбы (золотой).

Будет разговор у нас короткий,

Нечего тут логикой блистать!

У меня в руках по сковородке,

А тебе до швабры не достать!

На ползвуке захлебнулась ругань.

Ты стоишь, покорный и седой.

– Ну, любимый, чем ты так напуган? –

Говорю, тряхнув сковородой.

Замолчал. Ну, что же, грех неволить,

Видно, ты пока не хочешь в рай.

Съем-ка я твой ужин, алкоголик…

Я т-тебе… сиди, не выступай.

Осторожно! Берегите женщин!

Наша доля – неподъёмный крест.

Вот, пришёл. С соседом водку хлещет.

Боже, как ему не надоест!

Раньше был неписаный красавец,

А теперь – оброс, как старый дед!

Можно хоть полы мести усами

И сушить белье на бороде!

И с фигурой нынче просто драма:

Даже боком в двери не пролезть.

Растолстел на двадцать килограммов,

А заставь попробуй не поесть!

– Где влюблённых писем миллиарды?

Где цветы, – спросила, – где кино?

– А сегодня что – Восьмое марта?

И опять уставился в окно.

Чем-то грохнул по столу привычно:

Суп не тот и овощи не те.

Иностранным словом неприличным

Обозвал котлеты на плите.

Вот такие наши отношенья:

Страсть и нежность, просто караул!

Чтоб ты подавился вермишелью

Иль хотя бы в ванне утонул!

Развестись бы, что ли, поскорее,

А не то повешусь от тоски,

Нагло разложив на батарее

Все твои дырявые носки.

Мой бывший муж завёл себе страничку, где пишет (ох, неймётся болтуну) про мышку, зайку, рыбоньку и птичку… и это всё – про новую жену! Прям зоопарк. Уменья – кот наплакал, и грация медведя из тайги, штампует вирши, словно кура лапой (увы и ах – куриные мозги…).

Его признанья откровенно льстивы, но даже для дошкольника просты. А рифмы-то – одни инфинитивы, да «вновь – любовь», да «ты – цветы – мечты»! Метафоры на уровне детсада, пряма, как рельса, логика стиха. Согласные топорщатся с досады, а ударенье скачет, как блоха. Где запятые? – даже не гадайте. А ритм! Козы взбесившейся бодрей, чёрт знает что: какой-то пьяный дактиль с уклоном в ямб с опорой на хорей…

Он пишет, ничего не упуская: «Поужинал и страстью окрылён, всю ночь, до петухов, тебя ласкал я!» Ага, всю ночь… ну ты, мужик, силён…

Теперь про бёдра пишет – ну поди ты! И резко стал подкован и учён: «Они как у Венеры с Афродитой!» Наверно, в Википедии прочёл… Читая каждый твой любовный опус (ты плодовит – по два стишка на дню), когда-нибудь я с табуретки хлопнусь от смеха, или чашку уроню…

Я хмыкала, как явная садистка, когда твой стих на конкурсе блистал. Из конкурса ты вылетел со свистом, был на последнем месте лонг-листа!

Я целый день была… слегка поддата, я думала, от счастья заскулю, когда жюри, любимцы Самиздата, все как один влепили по нулю.

Я даже торт купила (калорийный!), я пела так, что заглянул сосед, когда подборку «Я люблю Марину», по слухам, отклонило пять газет!

Да, я могу ворчать и придираться, щипать стихи, как птичница курят, давать разбор твоих аллитераций: сквозное Ч, по три взрывных подряд… И упиваться странной несвободой – читать того, кто не рождён писать…

Я каждый день! с утра! перед работой! включаю комп. Спешу на чёртов сайт…

Он говорит: «Любовь – костёр!»

Вздыхает тяжело:

«Я весь горю! Пойдём на двор!»

А мне и здесь тепло…

Шептал: «Хоть чуточку прижмись,

За счастье жизнь отдам!»

На гору звал – Олимп, кажись…

Сам прыгай по горам!

Мол, пища там – чудесный дар,

Мол, Зевс пока не стар,

Вздыхал: «Амброзия… нектар…»

На что мне твой нектар?

Я лучше с голоду помру,

Съем собственную шаль,

Чем буду на таком пиру

Незнамо что вкушать!

А сам всё жалостней глядит –

Псом на тугой цепи.

Чем врать про всяких афродит,

Ты ужин мне купи!

За три-девять земель зовёшь?

В какой-то там Эдем?

А чем наш город нехорош?

По мне, хорош он всем!

И день, мол, без меня не день,

И ночь – кромешный ад…

В какие юбки не одень,

А всё одно разврат!

«Седые парки нить прядут…»

Аж захватило дух!

А мне родная тётка тут

Страшней твоих старух.

«Глаза твои растопят лёд

И камни в пыль сотрут…»

Ну надо же, как складно врёт!

Да все мужчины врут!

Он пел о встрече двух планид,

Шептал: «Ты мой палач»!

И сердце глупое щемит:

Не плачь, не плачь, не плачь…

Ах, жалость-то… совсем погиб!

«О, подари мне рай!»

Ну, что ж, пойдём на твой Олимп –

А попросту, в сарай…

Я в юности ин. язовку любил.

И сох по ней, по белобрысой дуре.

Всю душу я себе растеребил.

Аморе и футуре, блин, в натуре.

Культурная – как пять профессоров,

И вся в своей учебной, блин, нагрузке.

Пять языков вдолбила – будь здоров!

А я не петрю акромя по-русски…

Хочу, мол, говорит, люля-кебаб!

Хочу – и всё. А ты как хочешь, Генка.

Я не вдуплил, каких ей нужно баб.

Сказал ей: «Блин, окстись… интеллигентка!»

Полдня потом зудела, как оса,

Короче, довела меня до сдвига:

Ах, кес-кесе, май фрэнд, комси-комса,

Ариведерчи типа, мон амиго.

А я-то на последние гроши

Ей покупал копчёную селёдку!

Обидно прям до глубины души!

Пошто я встретил эту… полиглотку?!

Ей не по нраву мой простецкий фэйс,

А зря. Ведь я непьющий и сурьёзный.

У ней, блин, новый кекс – очки и кейс,

Машину ей вчера прихэппибёздил.

И вот она – невеста из невест.

А я стою в толпе у ЗАГСа, кисну.

Она щебечет: «Игорёк де бест!

Ах, бэсса мэ! Мерси, ай лав ю, кисс ми!»

Пойду-ка я. А то душа горит.

Жених, поганец, щурится ехидно.

В ларёк! Там Зинка… блин, обматерит.

Ну, хоть по-русски. Хоть не так обидно…

А хорошо, присев на кромку крыши,

Со звёздами болтать – глаза в глаза!

О Мальчике, Который Выжил,

Пишу второй абзац.

Конечно, я пока ещё не Роулинг,

И даже не Джей Кей,

А просто Ксюха.

Я люблю гонять на роликах

Ну и совсем чуть-чуть – смотреть хоккей.

Герой мечты? Конечно, Гарри Поттер!

Седьмую книгу я прочла семь раз!

И плакала, и обливалась потом…

А Тонкс в последней книжке не спаслась!

И Ремуса Люпина очень жалко…