Лиза Татл - Странное дело мертвых жен

– О, это совершенно невозможно. Ни одна из них никогда не имела отношения к нашему бизнесу.

– Может, в прошлом…

– Нет, это какая-то ошибка. Возможно, хотя я представилась им совершенно отчетливо, я – та леди, о которой они подумали? Если вы передадите мне их послание, я могу…

– Ошибки не было. Если ее не было на похоронах, возможно, миссис Трэверс встречала ее где-то еще…

– Совершенно невозможно.

Мы пронзительно поглядели друг на друга.

– Занятно, что вы так в этом уверены.

– Мистер Смерл не принимает посетителей – и не занимается делами – дома. У его матери и жены не очень хорошее здоровье, и в последние годы они почти не выходят из дома. И никого не принимают. Так что, если миссис Трэверс не врач и не священник, она не могла встречаться ни с одной из них.

Я поняла, что пора сдать назад.

– Простите. Возможно, она действительно имела в виду вас. Была так тронута искренним состраданием…

Увидев, что она смягчилась, я снова попытала удачи.

– Но я не могу считать, что исполнила свой долг, если не поговорю с мистером Смерлом. Нельзя ли будет зайти попозже? Или у него вообще не будет времени?

Я видела, как выучка и привычка вести дела борются в ней с желанием избавиться от меня. И, возможно, мыслью о том, что может сказать мистер Смерл.

– Он всегда заходит перед тем, как отправиться домой к о… на ланч. Между половиной первого и часом дня.

Я поблагодарила ее, экспрессивно и неискренне, сказав, что еще зайду.

– Не могли бы вы сказать, чтобы он меня подождал? По крайней мере, до часу дня?

Мне пришла в голову мысль, что можно узнать домашний адрес мистера Смерла иным способом. Когда я вышла наружу и подошла к мистеру Джесперсону, то предложила сходить в ближайшее почтовое отделение и поглядеть в адресной книге. Смерл – достаточно необычная фамилия, вряд ли мы ошибемся. И, действительно, помимо адреса похоронной конторы Смерла и Снигга мы нашли одного-единственного Смерла, Альберта. Глянув на карту, Джесперсон сразу же нашел дом, на полпути от похоронного агентства к кладбищу.

Я поглядела на настенные часы.

– У нас еще два часа до того, как он домой пойдет. Хорошо хоть дождь кончился.

Мы двинулись быстрым шагом. Я этих мест не знала, но знала то, что всегда могу положиться на память и чувство направления Джесперсона, которому было достаточно одного взгляда на карту, чтобы все запомнить.

Пусть я и понимала, что бессмысленно придумывать план бегства из тюрьмы, когда мы ее даже еще не видели, но не могла отделаться от мыслей о ситуации, в которую попала девушка. Держит ли он ее на чердаке, или позволяет некоторую свободу? Знают ли его жена и мать о ее присутствии? Использует ли он ее как служанку и сиделку при двух инвалидах, или, как можно было бы подумать по его к ней обращению, считает ее своей женой? Женой, рабыней и узницей – к сожалению, все это может относиться к одному человеку.

– Она может принять это заточение по своей воле, – предположил Джесперсон.

От его слов я вздрогнула и решила, что надо возразить.

– Ты же видел портрет – не слишком похож на любовника, как считаешь?

– Для меня – нет, но вспомни замечания мистера Бейли и мисс Снигг. Есть тип женщин, для которых он просто неотразим.

– Но не Элсинда! Ты читал то, что она написала, – она терпеть не могла саму мысль о том, что они могут стать любовниками.

– Как ты думаешь, кого она хотела убедить в этом? Саму себя? Прошу тебя, давай не будем ссориться! Я просто хотел, чтобы ты держала в уме и такую возможность, что леди не будет нам благодарна и даже может отказаться от того, чтобы ее спасали.

Я поняла его. Сама знаю до некоторой степени, что можно сделать во имя любви. Сердцу не прикажешь, и тому подобное. Но даже если мисс Трэверс не влюбилась в своего похитителя, она вполне может, как и многие до нее, решить остаться и терпеть его внимание, вместо того, чтобы вернуться домой, оказавшись обесчещенной, «падшей» в глазах общества, которое оценивает женщин, будто некие мягкие плоды.

– Но мы должны дать ей шанс.

– Конечно.

Я взяла его под руку и, пока мы шли, принялась вслух размышлять насчет того, как было организовано похищение. Безусловно, мисс Трэверс приняла какое-то снадобье по своей воле, но как он мог быть настолько уверен, что сможет похитить ее с похорон? Были ли у него сообщники? Быть может, врач, выписавший свидетельство о смерти, или доверенные работники, которые помогли ему подменить гроб пустым, чтобы мисс Трэверс не была похоронена заживо…

– Конечно же, ее похоронили заживо, – сказал Джесперсон.

Я вздрогнула, вцепившись пальцами в его руку. Он с удивлением поглядел на меня.

– Ты ведь заметила сигнализацию в домике у Бейли?

– Я думала… это для того, чтобы оповестить его о вторжении. Защита от похитителей тел, быть может?

– И как бы это мертвые могли позвать на помощь? Признаюсь, я сам не понимал, пока не прочел брошюру, которую дал мне мистер Бейли.

И он процитировал строки, которые все проясняли.

«Безопасные гробы, сделанные в соответствии с оригинальной конструкцией мистера Смерла (защищено патентом), доступны для использования за вполне разумную дополнительную плату. Встроенная система сигнализации очень быстро предупредит охрану кладбища (следящую за ним днем и ночью) о случае пробуждения, если случилось так, что человека похоронили по ошибке. В этом случае гроб обеспечит выживание находящегося в нем, с поступлением достаточного количества воздуха, до тех пор, пока не будет проведена эксгумация с максимально возможной быстротой и минимумом неудобств для пострадавшего».

– О Боже, – пробормотала я, чувствуя, как у меня подгибаются колени. С трудом сдержала желание резко и судорожно вдохнуть.

Он сжал мою руку.

– Можно надеяться, что она провела без сознания достаточное время и не испытала страх, очнувшись в гробу. Поскольку Смерл знал, что она не умерла, не было причин давать ей звонить, призывая на помощь… если только он не желал проверить свою систему… прости, пожалуйста, – сказал Джесперсон сокрушенно. – Вот мы и на месте.

Мы оказались на длинной изгибающейся улице, солидные дома на которой были в изрядном отдалении от дороги, отделенные от нее садами.

– Какой там дом?

– Вон тот, я думаю. Не можешь разглядеть номер у ворот? Тот, на который ракитник свисает?

Я понятия не имела, как выглядит ракитник, но увидела ворота, прикрытые высокими кустами. Когда мы подошли ближе, я разглядела номер «14» под листьями.

Мистер Джесперсон открыл ворота и повел меня внутрь, жестом показав, чтобы я шла первой по узкой дорожке к парадной двери дома. Я не думала ни о чем. Когда мы подошли к двери, я просто отошла в сторону и позволила моему партнеру постучать. Мы подождали. Он постучал снова. Тянулись секунды, меня начало познабливать от тревоги и разочарования. Не было слышно никакого движения внутри, даже скрытного, ни шагов, ни тихо закрывающейся внутренней двери, но почему-то нависшая тишина не создавала ощущение пустого дома.