Олег Северюхин - Волны радиоморя

– Пан маршал, – восклицает Петлюра, – да что же это такое делается? По всему Киеву идут погромы. По всей освобожденной от Советов и белогвардейцев территории идут грабежи и расстрелы тех, кто высказывает недовольство этим. Ведь это же все достояние незалежной Украины.

– Пан атаман, – сказал Пилсудский, – мы на своей территории делаем все, что хотим. А что такое незалежная Украина? Откуда она взялась? Вы можете первым принять польское гражданство и этим подать пример своим землякам, которым тоже окажут такую же честь.

Недовольно махнув рукой, Петлюра вышел из кабинета.

– Ишь, какой гордый, – ухмыльнулся маршал, – и не таким рога обламывали. Никуда не денется, вместо «Ще не вмэрла Украина» будет под горилку задушевно петь «Еще Польска нэ сгинела». Поздравляю вас, господин генерал со славной победой! Народ так и будет называть вас Рыдз-Смиглы-Киевский. Как граф Суворов-Рымникский. Извините, генерал, не тот пример привел. Сейчас нужно делами мирными заняться. Первое – концлагеря для военнопленных, и чтобы все в соответствии с международными Конвенциями. Чтобы комар носу не подточил, а я займусь дипломатическим оформлением наших приобретений.

Конвой из польских солдат ведет группу красноармейцев. Вдали виднеется черно-белый пограничный столб с белым польским орлом.

– В полон ведут, сволочи. Еще нами торговать будут как рабами, – сказал один солдат.

– Поляки всегда нас ненавидели. Не сумели на наш трон взобраться, вот и злобствуют. Сейчас из хохлов будут поляков делать, – сказал второй солдат.

– Погоди вот, мировая революция начнется, так польские рабочие нас освободят, и мы вместе будем бить буржуев по всему миру.

– И ты в это веришь? В мировую революцию? Не будет никакой революции. У нас-то революция произошла только потому, что мы все оружие бросили и царя не стали защищать. Был бы царь, так такого никогда бы не было.

– Чувствовал я, что гнилое у тебя нутро. По царю соскучился. Да ты знаешь, что Россия была тюрьмой народов?

– Тюрьма, а жили все равно не так уж и плохо, и никто силком в партию не гнал и Бога хулить не заставлял. В армии у мусульман были муллы свои, а у нас священники. А вы пришли вместо них, и все испохабили.

– Наши нас не бросят. Мировая революция будет и панам будет крышка!

2-й красноармеец махнул рукой и отошел от своего бывшего товарища.

Идет IX Всероссийская конференция РКП (б). Выступает Ульянов-Ленин.

– Мы решили использовать наши военные силы, чтобы помочь советизации Польши. Отсюда вытекала и дальнейшая общая политика. Мы сформулировали это не в официальной резолюции, записанной в протоколе ЦК и представляющей собой закон для партии до нового съезда. Но между собой мы говорили, что мы должны штыками прощупать, не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше…

Собравшиеся в зале делегаты конференции вскакивают с мест. Крики «ура», «да здравствует товарищ Ленин», «да здравствует мировая революция».

Затем зал затихает и все начинают хором петь «Интернационал»:

Строй войск. Командир зачитывает приказ.

– На Западе решается судьба мировой революции. Через труп белопанской Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье трудящемуся человечеству! Командующий войсками войскам Западного фронта Тухачевский.

По команде солдаты берут винтовки «На плечо», поворачиваются налево и идут строем.

Войск много. Колонны пехотинцев, эскадроны кавалерии, бронеавтомобили, летят легкие самолеты…

Клубы пыли от идущих войск заволакивают небо, скрывая картину как в тумане.

На карте видна красная линия расположения красной армии, которая смешается сторону Киева и далее в сторону Польши.

Польские генералы с иностранными советниками уезжают в автомобилях, а на горизонте видны многочисленные отряды красной конницы.

Март 2010 года. Военный аэродром в районе города Смоленска. Погода туманная. На площадке у взлетно-посадочной полосы стоит большая группа людей с букетами цветов. В составе группы седой генерал. Слышен гул летящего самолета. Рядом стоит женщина.

– Пан генерал кого-то встречает?

– В самолете летит моя племянница, которую я никогда не видел.

– Пан генерал полек?

– Нет, но в Польше у меня есть родня.

– А где в Польше, если это не секрет?

– Не секрет. Это в районе Тухоля.

– Что это за местечко такое, Тухоль?

– Оно для нас такое же, как и для вас Катынь.

– Как вы думаете, наш самолет сядет в таком тумане?

– Надеюсь, что сядет. Визит все-таки неофициальный и мы не знаем, насколько подготовлен экипаж к полетам в такой обстановке. Я бы не разрешал посадку в таком тумане.

– Пан генерал хочет сорвать паломнический визит президента Польши?

– Видите ли, пани, мы очень хорошо знаем вас, поэтому не вмешивались и не вмешиваемся в подготовку этого визита. Достаточно было того, что мы на высшем уровне совместно с польскими коллегами несколько дней назад провели здесь встречу двух премьеров. Точно так же могли провести и встречу президентов.

– Я точно знаю, что русские не рады этому визиту и этот туман появился здесь не случайно.

Генерал усмехнулся, ничего не ответил и отошел в сторону. В его памяти снова открылась тетрадь с записками его отца.

Конная атака. Впереди конного строя с шашкой наголо командир эскадрона Котов. На фоне географической карты показывается город Киев, государственная граница, территория Польши, отступающие польские войска и предместья Варшавы.

В штабе Западного фронта командующий фронтом Тухачевский, спрашивает офицера штаба.

– Где Первая Конная? Где Буденный?

– Буденный повернул на Львов.

– Он что, не понимает, где решается судьба всего фронта?

– Он нам не подчинен, товарищ комфронта. Кто-то другой дает ему указания. Может, сам товарищ Ленин?

– Я знаю, кто ему отдает указания и кому он служит. Что докладывают передовые части?

– Поляки перешли в наступление, наши передовые части рассеяны, скорость отступления такова, что его можно назвать бегством.

– Бегут? Надо им нам собираться на новое место дислокации. Отдайте приказ об эвакуации штаба

Начальник штаба отдает приказ об эвакуации и начинается настоящая паника, кто-то тащит пишущую машинку с листами бумаги в каретке, за работником штаба идет машинистка, требуя, чтобы сначала погрузили ее личные вещи, а машинка ей не нужна. Кто-то тащит рулоны штабных карт. У кого-то падает и рассыпается стопка документов. Все тащится в костер, который горит во дворе штаба. Посмотрев на весь этот бедлам, Тухачевский уезжает на автомобиле в сопровождении двух бронеавтомобилей.