Сергей Снегов - Арифметика любви

– Не перегрузите такими тоннами ваш «Беллерофонт», – по шутил Рой, пожимая плечами.

Шура Панов все-таки добился своего. Души этой прекрасной шестёрки – горючий материал, и Панову удалось зажечь их. Капитан говорил с таким увлечением, его друзья так горячо поддерживали его без слов – радостными лицами, кивками, сияющими глазами, – что переубеждать было бесполезно.

Рой повернулся к Панову.

– Сколько понадобится времени для настройки аппаратуры?

Панов быстро ответил:

– Уложусь в неделю.

– Хорошо – неделя.

Панов уложился в пять дней. На исходе пятого дня Панов со скромным торжеством объявил:

– Рой, я закончил наладку аппаратуры. Завтра приступлю к обследованию экипажа.

У Роя так засела в голове уверенность в конечной неудаче всех научных исследований Шуры Панова, что он усомнился:

– Значит, завтра? Значит, раздельно измерять силовые поля любви, дружбы, симпатии, ненависти, уважения, отвращения, зависти, негодования, возмущения, обожания, преклонения?..

– И так далее. Рой! Могу с точностью измерить любое психическое микрополе. В данном случае я ограничусь микрополями любви, уважения, дружбы, симпатии. Эти характеристики – главные психические составляющие коллективного поля экипажа. Так сказать, психоэнергетическая основа соответствия задачам экспедиции.

– Психоэнергетическая основа соответствия задачам… Язык у тебя, Шура! Значит, завтра…

Экипаж «Беллерофонта» явился в полном составе. Но Панов сказал, что за день может обследовать только одного, а остальных из помещения не гонит – пусть любуются. Анджей Корсунский вызвался первым: капитаны только гибнущие суда оставляют последними, а во всех важных начинаниях их естественные места – впереди. Он с нескрываемым азартом натягивал на себя шлем с датчиками психополей, закреплял потуже электродные зажимы на груди и горле. Рой посмотрел подготовку экспери мента и ушёл к себе.

Вечером его посетил усталый Панов.

– Все прошло блестяще, Рой. У Анджея сто двадцать любов любви к Армине, сорок три люба суммарного дружелюбия к остальным, пятьдесят восемь персональных любов к Альфреду – он его несколько выделяет среди других.

– Что, что? Что ты обнаружил? Сто двадцать любов?

– Любов. То есть единиц психоэнергетического поля.

– Никогда не слыхал о такой единице.

– Мы её сегодня сами придумали. Неплохое название, не правда ли? Люб – единица душевной симпатии! Можно, конечно, изобразить симпатии и в долях килограмма, и в динах, но специальное название лучше. По моей классификации простая симпатия – до тридцати любов, дружелюбие – от тридцати до шестидесяти, от шестидесяти до восьмидесяти – дружба высшей силы, до душевного слияния, после восьмидесяти – любовь. И вот по этой классификации Анджей любит свою Армину с силою ста двадцати психоэнергетических единиц.

– Так сказать, любит с полуторной силой? Имея в виду, что начальная форма любви всего восьмидесятилюбая. Верно?

– Да, очень сильное у него чувство. Рой. Анджей впал в настоящий восторг, когда прибор выдал энергозапись его любви. Армина тоже радовалась. Завтра на исследование идёт она. Мы решили изучить каждую пару в отдельности, а после составить энергопаспорт их коллективной психосовместимости. Уверен, что она будет очень высокой – гораздо выше минимума, какой требуется для экспедиции. Это прекрасная группа!

– Давай, давай! Держи меня в курсе каждого обследования.

Сообщения об экспериментах теперь поступали к Рою каждый вечер. Панов все больше радовался. О том, что страсть Армины к Анджею достигает ста тридцати восьми любов, а общая приязнь к друзьям укладывается в пятьдесят четыре, Шура поведал с воодушевлением, но ещё без ликования. Зато только этим словом можно было определить состояние, в какое его привело обследование Павла Бестерхауза и Дианы Жорес.

– Ровно сто тридцать три у Павла и столько же у Дианы! Ты понимаешь, Рой? Идеальная супружеская пара! Павел и Диана всех древних влюблённых переплюнут по части психоэнергетического единения сердец. Классическое равенство любовных полей! В смысле обоюдной страсти, ты меня понимаешь? И столь же высокий уровень товарищества. Почти восемьдесят любов набрало их дружелюбие к остальным членам экипажа! Вот она, абсолютная психосовместимость с коллективом!

Восторженные речи Панова поколебали Роя. Он уже почти поверил, что эксперимент, так не нравившийся ему поначалу, в отличие от прежних экспериментов Панова завершится удачей.

Тем сильней его поразило, что двести тринадцать любов у Альфреда по отношению к Елене и сто четыре у неё к нему Шура объявил без энтузиазма. Он казался скорей озадаченным, чем торжествующим.

– Кажется, ты сам не ожидал такого уровня любовного влечения, – заметил Рой.

Панов вяло качнул головой. Он опять упирался глазами в пол. Так низко он опускал голову только при неудачах.

– Конечно, каждому видно, что Альфред очень сильно влюблён в свою златокудрую Елену, – сказал он со вздохом. – Женщина такой красоты иных чувств у влюблённого не вызовет. И что она его любит меньше, тоже естественно. С чего бы удивительной красавице без ума влюбляться в хорошего, доброго, но, в общем, довольно заурядного парня?

– Понимаю: твоему доброму Альфреду не понравилось, что она любит его на сотню психоэнергетических единиц меньше, чем он её?

– Что ты, Рой! Он от счастья не чует под собой ног. Ему сверх головы хватает, что она вообще его любит. «Я благодарен Елене за любое проявление любви ко мне» – так он признался. Но видишь ли, Рой…

– Ничего пока не вижу.

– Узнав эти показатели, Армина неожиданно обиделась. Павел с Дианой отнеслись спокойно, Анджею тоже безразлично, как любит Елена Альфреда, а тот Елену. Армина же возмутилась. Она прямо не высказывает своего негодования, но я угадываю её состояние.

– Какое, собственно, дело Армине до того, как влюблены друг в друга Альфред и Елена?

– Сам ломаю над этим голову. Загадка.

– Собираешься разгадывать эту загадку?

– Если Армина не успокоится, ей нельзя стартовать с Земли. Её состояние не для рейса в звездолёте! Ужас просто! Какая там душевная совместимость, какое дружелюбие… Нет у неё сейчас ни того ни другого.

– И что теперь?

– Поговори с Арминой, Рой. Это единственное, что остаётся, – поговори!

– Мне? Что это даст?

– Очень много. Рой. Твоя известность, твоё прославленное умение раскрывать любые секреты… К тебе относятся по иному, чем ко мне. Поговори, очень прошу! Она так тебя уважает!

Рой с полминуты раздумывал.

– Ладно. Пусть приходит. Не уверен, получится ли что, но побеседовать могу. Надо все доводить до конца… Будешь присутствовать. Можешь, по обыкновению, молчать, если мы с ней заспорим.