Елена Сазанович - Варежка

– На каком основании? – пожал плечами профессор. – Ну, например, на том, что я все же профессор. И именно поэтому могу ставить любую оценку, даже отличную, любой понравившейся мне студентке.

Аргумент был веским и весьма откровенным. И вот тогда, именно тогда я посмотрел на Варю другими глазами. Глазами профессора. И после экзамена предложил ей прогуляться по вечернему заснеженному городу.

– Или тебя уже провожает профессор? – на всякий случай спросил я.

Варя в ответ рассмеялась. И на ее щеках появились детские ямочки.

– Говорят он законченный женоненавистник. И сегодняшний поступок был его первым и, наверное, последним подвигом по отношении к женщине.

Варя всегда умела ненавязчиво набить себе цену.

– Но почему именно ты, Варя?

– Наверно, потому, что в отличие от вас, я не лгала. И даже не делала попыток. Я всегда подозревала, что правда подкупает.

– Ну, правда с моих уст его бы вряд ли подкупила, – усомнился я.

Варя рассмеялась еще более заразительно. И ямочки на ее порозовевших от мороза щеках стали еще глубже. Она взяла меня под руку и мы долго шатались по маленьким московским переулкам. Пока окончательно не замерзли. И зашли в подземный переход, чтобы погреться. Я долго растирал ее ладони, дышал на них, когда наконец обратил внимание на старушку, торгующую самовязанными вещами в самом углу перехода. Через пару минут я протягивал Варе белые пушистые варежки. Она одела их и захлопала в ладоши.

– Какая прелесть, Монахов! Как тепло!

– Жаль, что на первое свидание я подарил тебе не цветы.

– Цветы меня вряд ли бы согрели, – Варя провела пушистой мягкой варежкой по моей щеке.

– Варежка, – прошептал я, впервые называя ее именно так. – Варежка…

От мороза ее губы были холодные и потрескавшиеся. А ее руки – в мягких, теплых белых варежках – согревали мое лицо…