Элеонора Кременская - Пьяная Россия. Том третий

– Нисколько! – отрицала Птица. – Я видела и слышала маньяка на очной ставке! Да и раньше, в парке он кричал мне всякие непристойности, у него противный, мерзкий голосочек, подходящий к его корявой, синеватой фигуре записного алкоголика!

– Мистика! – вздохнула с завистью, Лариска, подружка Птицы.

Лариска успела прославиться в обществе студентов неординарными суждениями и странными предсказаниями.

– А может, ты слышала голос ангела смерти? – предположила она.

Птица посмотрела на нее с недоумением.

– Я однажды слышала! – переходя на шепот и напуская на себя таинственный вид, произнесла Лариска.

И так как студенты Лариске особенно не доверяли, а лишь советовали начать писать мистические рассказы, все разошлись.

Птица тоже распрощалась с друзьями и ввиду позднего времени, решила идти домой.

– Погоди, – окликнула ее Лариска, – я с тобой!

– Пошли, – обрадовалась Птица, – заночуешь у меня, родители не будут против!

Лариска была из интернатских и Птицыны-старшие практически сразу принялись ее опекать.

Между тем, Лариска вооружилась электрошокером и газовым баллончиком. В ответ на вопросительный взгляд подруги, она пояснила:

– По-моему мнению, ты слышала голос ангела смерти, а он так просто не отпускает!

– Это против ангела, ты вооружилась? – улыбнулась Птица.

– Против ненормальных убийц, которых он может подослать! – серьезно заявила Лариска.

Они прошли весь парк, пустынный в это время суток, когда из-за деревьев вынырнули двое.

– Это из-за тебя нашего брата в тюрьму посадили! – угрожающе начал один, надвигаясь на Птицу.

– Что я тебе говорила?! – торжествуя, обернулась к подруге, Лариска и недолго думая, распылила в лица двух нападавших газовый баллончик.

Бандиты, отчаянно чихая, принялись протирать глаза, но тут, Лариска, зажав нос, чтобы не вдохнуть слезоточивого газа и крепко зажмурившись, прыгнула вперед, наугад тыкая электрошокером, попала в шеи и лица, бандиты рухнули на землю.

– Сюда, сюда! – истошно завопила Птица.

А Лариска, выпрыгнув из облака поражения, по-разбойничьи засвистала. Практически, тут же примчался патруль старушек и полицейские, дежурившие у входа в парк, не замедлили явиться.

Уже в отделе полиции выяснилось, что задержанные за разбойное нападение на девушек, бандиты давным-давно числились в розыске за серию квартирных краж и конечно, запертые в следственном изоляторе, они не единожды пожалели о своем благородном порыве – разобраться с Птицей, из-за которой их недотепа-брат угодил в тюрьму, тем более, что и брат сидел тут же, в камере…

Дело о нападении в парке, таким образом, было закрыто, старшие Птицыны успокоились, потому, как и бесприютную Лариску, они решили взять в дом. Девушки очень подружились, но оставаясь наедине со своими мыслями, по ночам, Елена все же, прислушивалась, страшась услышать тот самый грустный мужской голос, который говорил о ее силе, но какой именно силе, для нее пока оставалось загадкой…

– Шабашкин, моя фамилия! – настаивал светлоусый, неуклюжий мужичок.

Дело происходило в конторе, где бригады плотников, отделочников, маляров, одним словом, представителей славных строительных профессий расселись по стульям, в ожидании заказов.

Телефон, между тем, разрывался от звонков. Секретарша, привыкшая к грубоватым ухаживаниям, сновала с бумажками от кабинета начальника к своему столу и обратно, по пути уворачиваясь от протянутых к ней со всех сторон, почерневших от грязной работы, загрубелых ладоней работяг и беззлобно, привычно отнекивалась на их плоские шуточки.

Шабашкин затравленным взглядом следил за ее перемещениями.

– С такой фамилией и имени не надо! – хохотал не русский, явно представитель кипчакских народов.

– Басмач, – шипел на него, сквозь зубы, Шабашкин, со злобой оглядывая не русского.

– Не поняли! – наклонились к басмачу с соседних стульев его друзья, азиаты.

Басмач перешел на тарабарский язык, объясняя товарищам всю нелепость появления человека с фамилией Шабашкин и где? – в строительной конторе!

И только один человек из азиатов, с суровой внешностью, скрестив руки на груди, стоял в сторонке, глядя на Шабашкина с отстраненной отчужденностью. Шабашкин, посмотрел ему в глаза, разжал кулаки и отвернулся, позабыв о своем намерении наброситься на обидчика.

– Есть несколько заказов! – прервала басмача секретарша и, покосившись в сторону кипчаков, занимавших значительное количество стульев, кивнула, одобрительно улыбнувшись Шабашкину. – Просят только русских строителей!

Азиаты зашумели, вскакивая.

– Это ущемление прав! – неистовствовал басмач. – Я буду жаловаться!

– Клиент всегда прав! – сухо заметил начальник, выходя из кабинета к народу.

– Нам надо семьи кормить! – кричал басмач. – А ты работы не даешь!

Начальник взглянул снисходительно:

– Почему не даю? Есть заказ от одного совхоза, необходимо построить коровник, справитесь?

– А сумма? – сузил и без того узкие глаза, басмач.

Начальник назвал цифру вознаграждения. Азиаты перешли к торгам. Шумно, как на базаре, принялись набивать себе цену. Наконец, договорились, сошлись по деньгам.

Начальник тут же обозначил сроки строительства. Азиаты снова зашумели. Маленькие, коренастенькие, им бы верхом на лошадях и в степь, а не в русское захолустье, отстраивать коровник. Наконец, получив аванс и разнарядку, азиаты сгинули. Последним, покинул контору молчаливый кипчак, с суровой внешностью, напоследок, он одарил Шабашкина подозрительным взглядом и вышел, Шабашкин успел, правда, заметить, раболепные поклоны, которыми его сопровождали прочие азиаты. Ничего не поняв, он пожал плечами и обернулся к русским, занимавшим в конторе, довольно просторном помещении, значительно больше места, нежели кипчаки. С уходом южан, присутствующие вздохнули свободнее.

– И как ты их терпишь, Васильич? – недоумевали работяги.

– Они все лето не будут появляться, – пообещал Васильич и взглянул на Шабашкина, – профессия?

– Маляр! – ответствовал Шабашкин, стаскивая кепку с головы.

– Пьешь? – строго сдвинув брови, наседал начальник.

– Как все! – развел руками Шабашкин.

– У нас в начале – дело, а после – гуляй смело! – погрозил начальник пальцем.

– Вот и я о том же! – высказался Шабашкин.