Олег Рыков - Чарли-Чарли-Браво

— Да! Я вам приказываю! А мои приказы не обсуждаются!

Итак! Слушай приказ по флоту!

В последнее время успешная деятельность крейсера «Рог» (USS Ноrnе) омрачена рядом происшествий. Так, ворвался в пределы частной собственности одной филиппинской семьи капитан 2-го ранга Мейсбауэр (Meisbauer), напугав охранявшую виллу собаку и не оплатив стоимость проживания за ночь хозяевам. Капитаны 3-го ранга Жорж Низкорогов (George Lowhom) и Джон Рейли (John Reilly) ослушались приказа командира крейсера капитана 1-го ранга Длинного (Captain Long), требующего садистфак… сатисфакции. Исправленному верить.

Приказываю! Внимательно отслеживать грубые проступки личного состава ВМС США и помещать их в рубрике «Анклсэмитизмы» (UncleSamitisms).

Хороший был экипаж у фрегата «Иосиф Хьюз» (USS Joseph Hewes), дружный: офицеры — братья друг другу, старшины — отцы матросам, матросы — дети старшинам. И как любые любящие отцы называли старшины матросов ласково, но не «наши поросятки, кролики или зайчики», а «наши палубные обезьяны». Впрочем, это — давняя традиция ВМС США. Но самым любящим отцом на фрегате «И. X.» был главный старшина Вебер. Если добавить в его фамилию одну Ы, то получается зловеще, а так — мил чел, папа «обезьянам». Как любой папа Вебер очень следил за правильным питанием своих детей, поэтому присутствовал на каждом их приеме пищи. «Все лучшее — детям, а особенно — младшим!» — думал он, останавливаясь напротив самого юного матроса, только прибывшего из учебки. Останавливался и не мигая смотрел минут пять ему в рот. Потом, улыбнувшись, спрашивал: «Вкусно, сынок?» Разомлевший от отеческой ласки матрос честно отвечал:

— Да нет, старшина, дерьмо какое-то!

Вебер вскидывал глаза и громко объявлял присутствующим в столовой:

— Ребята, у нас в экипаже завелся дерьмоед!

Ну, а дальше — вы знаете — звучит песня

«Отец сыну» в исполнении Фила Коллинза. Все вокруг рыдают и обнимаются.

А вот кают-компания фрегата «И. X.», и на боковом диванчике, сложив руки на груди, мирно почивает капитан 3-го ранга рогатый. Это не фамилия его — должность командира артиллерийской боевой части. Но почему же он не на своей койке в каюте? Он очень устал, возвращаясь из города. Встретившие его на борту дежурный офицер младший лейтенант Шварц и курсант Лундхольм очень обеспокоились, заметив, что глаза старшего офицера вопросительно смотрят друг на друга, а уставшие ноги стремятся выполнить простейшие упражнения из комплекса физической подготовки: ноги врозь — ноги вместе — присесть — встать. А встать у него не получалось! Вот и зазиповали временно капитана 3-го ранга в кают-компании. Но они же братья! А с кем играть младшим братьям как не со старшим. Переглянулись младшенькие и разбежались: Шварц — в свою каюту, Лундхольм — к боцману Веберу. И вот они присели рядом с сопящим старшим братом и принялись за работу: курсант достал кисточку и белую краску, покрасив ногти спящего, а потом вставил в сложенные руки розу, предварительно покрашенную из пульверизатора в черный цвет; младший лейтенант вытащил фотоаппарат «Кодак» и сделал фотографию.

На следующее утро на борт фрегата прибыл адмирал Кихун для срочного совещания. Сев во главе стола, адмирал увидел перед собой печальное фото на переборке и уже хотел было обратиться к командиру корабля с соболезнованиями, когда слева от себя увидел живого «покойника», хотя и тяжело дышащего и с синяками под глазами, но живого!

Ну а дальше — вы знаете — звучит песня «Я хочу жить вечно» в исполнении Фредди Меркьюри. Артиллерист весело бежит за Шварцом и Лундхольмом, делая странные па ногой; адмирал под руку ведет командира фрегата в каюту, что-то нежно нашептывая ему на ухо.

И не спрашивайте теперь, почему командир «И. X.» кэптэн Буелл был таким нервным — мало того что детвора шалит, а тут еще русские навалились, будто Индийский океан их дом родной, а не наш, американский! А тут еще ему буй в руки дали — новый совсекретный гидроакустический, чтобы испытать в боевой обстановке на них, клятых рускиз. А вот и Рускиз — советский малый противолодочный корабль, заправляющийся от танкера. Йееха — одним буем сразу двух зайцев — записать их шумы и в аудиотеку Пентагона послать. Хорошее дело? Кихун знает!

— Капитан, они типа в дрейфе, не на ходу! Типа стоит ли — рускиз на якоре стоят — вон, у них соответствующий флажный сигнал трепещется, — сказал вахтенный офицер.

И у Буелла задергалась щека.

— Все. Типа молчу, — отшатнулся лейтенант Шварц.

— Лейтенант, малый вперед! Начинаем сближение с русскими. Приготовить буй к сбросу на минимальной дистанции по моей команде!

— Держать руль! Не рыскать! Дистанция?

— 800 метров, тьфу, ярдов!

— Так держать! — орет Буелл, прикрыв щеку рукой.

— Ходовой, вспышка по курсу! Рускиз выстрелил из носового орудия! Есть всплеск по носу, дистанция 50 метров, тьфу, ярдов.

— Лево на борт, обе машины полный вперед! — орет Буелл, — Дать связь с Пентагоном!

— Тащ Пентагон, русские в нас типа пульнули! — докладывает Кихуну.

— Это Москау? Говорит Пентагон. Вы в нас стреляли? — кричит в трубку Кихун.

— Счас спросим! — отвечает Москва.

— МПК «Заброшенный», это Масква. Ты в кокосов стрелял?

— Ни-иккакнет!

— Пентагон, адмирала Кихуна будь любезен. Кихун, не стреляли мы!

— Добро! Буелл, слышал? Не стреляли они! Ты мне кредитную карточку на стол положишь! Данные давай! Буй применил? Применить немедленно!

— Шварц, ты ж не неггер! Слышал? Самый малый вперед! Активировать буй! Сброс по моей команде на дистанции 900 метров, тьфу, ярдов!

— Зачем типа?

— Течением подгонит к рускиз! А когда они закончат заправку — дадут ход. Вот тут мы их и попишем! Буй за борт!

— Акустики? Есть контакт?

— Так точно!

— Вывести на громкую! Что за звон?

— Якорь-цепи русские звенят! Контакт потерян!

— Ходовой, русские спустили катер и подняли буй на борт! — доложил сигнальщик.

— Акустики, что русские говорят?

— Говорят: «Спасибо на… за буй на… и их скорое внеплановое возвращение домой», — доложил старший гидроакустик Чак Митчелл.

— Командир, вас Кихун на связь требует!

— Буелл, у тебя какие карточки есть?

— Ну, «Америкэн Экспресс», «Виза»… А что?

— А то, что ты их все мне на стол положишь! — заорал адмирал.

Читатель, извини за некоторые придуманные диалоги, написанные на основе реальных событий. Я все же уверен, что они были и звучали примерно так же, как их написал я.

День моллюска

Busy as a bee on the Big «Е» — «Тружусь как пчела на “Энтерпрайзе” я». Таков был первый матросский лозунг авианосца «Enterprise».

Но Big «Е» в их устах скоро превратилось в Biggy, палатализовавшись в Piggy и опустившись до просто Pig. Ужасно, что «Свиньей» свой корабль называли не какие-то квазипанки, а благородные моряки, исправно посещающие капеллана. Они же называли гордость ВМС США не иначе как «Enterprison» — «Войди в тюрьму».