Леонид Гришин - В чужом городе

Карина поднесла дочь к раковине, стала её умывать, но повторять не перестала. За те десять дней, что они прожили у нас, я ни разу не видел, чтобы девочка ещё раз прикоснулась к перечнице или соломке. За это время я им провёл экскурсию по гидростанции, водохранилищу, а также ездили на рыбалку.

Я отыскал в телефонном справочнике фамилию Винклер. Набрал номер, и мне почти сразу ответила Карина. Я сразу узнал её голос, поздоровался. Она тоже узнала меня. Она почему-то называла меня не Лёня, а Ленья. Дети же называли меня Лео.

Я рассказал, что сейчас работаю в ФРГ. Она сразу стала приглашать меня, чтобы я приезжал в Любек, просила сообщить ей, каким поездом я поеду. Она говорила довольно громко, так что, я думаю, Дибовский всё слышал.

– Что приглашают в гости? – поинтересовался он, когда я положил трубку.

– Да, приглашают в гости, – ответил я.

– Поедешь?

– Подумаю.

Мы стали с ним дальше просматривать документацию. К вечеру Дибовский подошёл ко мне и протянул билеты на поезд в Любек и обратно.

– Что это такое? – не понял я.

– Это подарок от фирмы, съезди к друзьям.

– Что ж, ладно, спасибо.

– Не сочти это за взятку.

– Нет уж, не сочту, – посмеялся я.

На следующий день я поехал в Любек. На вокзале меня встретила Карина. Она была на машине. По дороге она пояснила, что сегодня у них приём: две пары – их с Эхартом коллеги – врачи и молодая американская чета. Карина рассказала об этих американцах подробнее: он архитектор, преподаёт в университете, она имеет свою керамическую мастерскую. Она из богатой семьи, и отец её всегда хотел, чтобы она вышла замуж за мужчину их круга, а она влюбилась в этого архитектора, и они вынуждены были из Америки уехать в Германию. Последним гостем был молодой пианист из Америки.

В саду стоял мангал с сосисками, столик с вином и ещё какими-то закусками. Конечно, большой интерес гостей был ко мне. Я догадался, что Эхарт заранее наговорил много лестных слов в мой адрес, потому что много вопросов было о гидростанции, где я работал, об аварии, которую я устранял. Эхарт, видимо, успел даже упомянуть то, что я чинил оборудование в миссионерском госпитале. Больше всех мной заинтересовалась американка. Она сказала, что впервые в жизни видит живого русского коммуниста. Ей было очень интересно послушать о Ленинграде, Пушкине, Эрмитаже, Петродворце. Вопросы сыпались мне со всех сторон, я только успевал на них отвечать. Затем разговоры прервались, и все обратили взор на пианиста, который сел за рояль. Архитектор взял в руки скрипку – он, оказывается, прекрасно владел этим инструментом.

На следующий день мы с Кариной и детьми поехали на пляж. Дети сразу убежали купаться, а я обратил внимание на мост. Я сначала думал, что мне показалось, но затем присмотрелся и убедился в том, что мост этот был всего лишь на половину реки. Вторая половина представляла собой гнилые остатки моста. Я спросил у Карины, что это такое.

– А это ваша Германия.

– А ваши пограничники где?

– А зачем лишние деньги тратить? Пусть ваши нас охраняют, – быстро сказала Карина.

Я провёл там выходные, а после вернулся в Оберхаузен и продолжил свою работу по приёмке документации. Разбирая покупные, я наткнулся на воздушный фильтр фирмы Паркер. Похожий фильтр я видел в разделе рабочей документации, на который фирма должна выдать мне рабочие чертежи. Странным было то, что один и тот же фильтр был сразу в двух разделах лицензионного соглашения. Я сначала решил, что фильтр этот какой-то другой, но по документации он относился к редуктору. Два разных фильтра там, что ли, на редукторе стоят? Я взял уже готовые чертежи на редуктор и проверил, что это, всё же, один и тот же фильтр.

В этот момент зашёл Дибовский. Я спросил его про этот фильтр.

– Да, это покупной фирмы Паркер.

– Но позвольте, он же стоит в разделе рабочей документации.

Он посмотрел в лицензионное соглашение моего экземпляра, после чего изменился в лице, схватил мой экземпляр и быстро вышел из кабинета.

Он вернулся через полчаса и сказал, что это ошибка. Он принёс с собой свой экземпляр, в котором так же этот воздушный фильтр был указан и в рабочей документации.

– Ну, извините, ошибка не ошибка, а документ подписан, причём с нашей стороны заместителем министра. Придётся выполнять, – сказал я.

– Ты что не понимаешь, что это такое?

– Всё я отлично понимаю.

– Мы должны закупить лицензию у фирмы Паркер на этот фильтр, чтобы выдать тебе рабочую документацию.

– Ну что же, – говорю я, – лицензионное соглашение нужно исполнять, готовьте мне рабочую документацию.

На этом у нас разговор и повис. Мы продолжили работу над рабочей документацией. На следующем этапе приёмки я вновь попросил рабочие чертежи на этот фильтр.

– Да я тебе сейчас нарисую! – ответил Дибовский и стал рисовать. – Устроит тебя?

– Вполне, если это будет начерчено на бланке фирмы, где будет стоять ваш рабочий номер.

– Да ты что, не понимаешь?

– Я понимаю, но мы закупили у вас лицензию за валюту, а за расход валюты с меня будет спрос. Поэтому эту проблему надо решать.

– Но ты не был на подписании.

– Да, я тогда не был на подписании, поэтому будьте любезны, выполняйте лицензионное соглашение, которое уже подписано.

Мы дошли до конфликта. Разговор зашёл в тупик, и я решил вернуться в Союз.

К вечеру того же дня зашёл Дибовский.

– У нас есть сведения, что замминистра Котов, который подписал лицензионное соглашение через неделю приедет сюда в ФРГ. Если желаешь, до его приезда мы тебе устроим экскурсию на фирму Паркер. Это в Шварцвальде. В его присутствии решим вопрос.

– С удовольствием, – ответил я.

Договорились, что поедем на машине замглавного конструктора Кифы. Дибовский позвонил в Кёльн, где располагался главный офис фирмы Паркер, и договорился о том, чтобы нас встретили. Нас встретил мужчина лет 35-ти, говоривший по-русски с небольшим акцентом. Принимал меня руководитель фирмы. Он спросил, какие у меня интересы к фирме Паркер, при этом похваставшись высоким местом в списке общеамериканских фирм, занимающихся гидравликой и автоматикой.

Мне предложили выбрать, с кем ехать в Шварцвальд. Я сказал, что интереснее мне будет ехать с русскоговорящим Манфредом. По дороге мы заехали к нему домой, где ему нужно было взять вещи. Я обратил внимание, что в его Мерседесе сбито зажигание, о чём сказал ему. Он согласился со мной и сказал, что на автобане мы остановимся у механика. Но там ни на одной из заправок мы не нашли механика – рабочий день был окончен.

– Давай я посмотрю? – предложил я ему.

– Как посмотришь? – удивился он.

– У тебя сбито зажигание.

– Ладно, посмотри, – разрешил он.