Александр Штейнберг - Портрет незнакомого мужчины

– Это я что делаю? Я уколы делаю. Снимай штаны и я тебе покажу что я делаю. – Это был голос нашей грубоватой Нади.

– Мадам, мое воспитание не позволяет мне обратиться к вам с аналогичным пикантным многообещающим приятным предложением. Поэтому позвольте мне пройти. – Да, это был голос Графа, и тут же появилась его плотная фигура, облаченная в белый халат настолько скромных размеров, что он нацепил его, не продевая руки в рукава, и завязал на плече подобно тому как свободные римляне носили тогу.

– Совершенно случайно узнал, что ты здесь развлекаешься. Я же тебя сто лет не видел. Вот тебе сок. Яблок я не достал – очевидно, уже не сезон. А вообще это идея – очень неплохой способ избавиться от грядущей сессии.

– Спасибо. С сессией у меня как раз все в порядке. А как твои успехи?

– Первый промежуточный зачет в этом году был с совершенно дурацким названием. «Введение в литературу. Введение». Я только на экзамене узнал, что это введение в литературоведение. Конечно, я кое-как отбрехался на свое «зачт.», но пришлось поклясться на толстом фолианте, что впредь я буду ходить на лекции.

– А что это у тебя за синяк под глазом?

– Да понимаешь, не успел я сдать этот зачет, как ко мне подошли двое преподавателей с кафедры физкультуры в спортивных костюмах и говорят: «Зачет ты вряд ли получишь, так как за весь семестр не был ни разу в спортзале. Если хочешь все-таки его получить, то слушай сюда. Мы тебе помогли с поступлением. Теперь выручай. У вас на факультете нет второй перчатки, а завтра университетская спартакиада. Так что ты будешь драться. Ведь ты же спортсмен. У тебя значок первого разряда». Я отвечаю: «Помилуйте, у меня даже звание кандидата в мастера, но это по шашкам». «Это не страшно, – говорят, – главное присутствие, а то на вашем факультете в основном бабы. Тебя сильно бить не будут. Немного накостыляют, зато принесешь одно очко. А правила в боксе простые – не бей ниже пояса. Если упадешь, на счет девять вскакивай». Пришел я на следующий день в спортзал, перебинтовали мне в раздевалке руки, натянули перчатки и выпустили на ринг. Когда я получил первый раз по морде, я подумал: «Ничего себе дебют». Мой спарингпартнер тоже, видать, был небольшой специалист. Он после каждого удара отдыхал, и я на рожон не лез. Когда я получил второй раз по морде, я подумал: «Хорошая все-таки игра шашки. Интересно, какой будет у нас эндшпиль». Эндшпиль не заставил себя долго ждать. Я один раз прилег отдохнуть в нокдауне, но в результате получил хороший бланж и грамоту за второе место – в моем весе было всего два участника.

– Считай, что ты легко отделался. Ты ведь всегда был альтруистом.

– Да, я этот бой засчитываю за два – первый и последний. А ты тут надолго разлегся? Я думал, мы с тобой нашу долгожданную встречу отметим в ресторане. Еще, наверное, открыта «Кукушка». Там чудесно. Золотая осень на Петровской аллее. Столик на открытой террасе. А если закрыта «Кукушка», можно будет пойти в коктейль-холл. Ты знаешь, там тоже сейчас хорошо. Играет ансамбль Фили Бриля. Наверху над баром очень уютно, а внизу даже можно танцевать. Причем, они играют джазовые мелодии. Но теперь я вижу, что ты нескоро выйдешь отсюда. Через сколько, через месяц?

– Ну я думаю, что не придется ждать так долго. Меня обещали выписать через две недели. А что это ты так разошелся? Ведь ты, небось, остался без стипендии? Коктейль– холл, «Кукушка»…

– Дело в том, что позавчера закончился зональный городской турнир. В последней партии я играл с неким Жорой Микельмахером. В митеншпиле у меня оказалась лишняя шашка. Мне было уже все равно – ничья или выигрыш. А ему позарез нужна была ничья, чтобы набрать бал. Вот этот Махер обождал, пока судья отойдет в дальний угол, посмотрел на меня внимательно и тихо говорит: «Предлагаю ничью и стол в ресторане». А я ему отвечаю: «Ничья, стол в ресторане, часы «Победа» и ненадеванный галстук». А он мне: «Ничья, стол в ресторане и часы». Я говорю: «Согласен. Поклянись». Он говорит: «Век бати-мати не видати». Откуда мне было знать, что он сирота. Я тут же провожу комбинацию, в которой теряю шашку, хватаюсь за голову и соглашаюсь на ничью. Так эта гнида говорит мне громогласно: «Еще посмотрим». Правда потом он мне сообщил, что это он произнес для конспирации. С часами он набрехал – у него их отродясь не было. А насчет ресторана обещал, что по первому моему слову мы идем кутить в «Кукушку». Это он наверное специально, зная, что «Кукушка» уже закрывается. Но я его все равно дожму. Я смотрю, ты здесь устроился довольно неплохо. И сокамерники у тебя довольно приличные.

– Да, тут неплохо, – вздохнул Миша, – но вырываться отсюда как-то надо.

– Чего это ты так рвешься домой? – поинтересовался Юра.

– Да не домой я рвусь. Меня ребята ждут-не дождутся на велотреке.

– Ты что, после операции собираешься участвовать в гонках? Ты что, псих?

– Да нет, я не псих, я тренер.

– О, на эту тему есть анекдот.

– Про тренера?

Приблизительно. Приходит женщина в сельский ЗАГС с дитём регистрировать. «А кто отец?», – спрашивают. «Да Мишка из Петровки». «Интересно получается. За один месяц Галка из Сосновки, Машка из Лебедевки, Валька из Семеновки, а теперь еще ты из Устиновки. И у всех отец Мишка из Петровки. Как же это так может получиться?». «Знамо как! У него же есть лисапет!» Вот такие вы все, велосипедисты. Юрины рассказы мои «сокамерники», как их называл Граф, слушали с удовольствием. Он тут же раззнакомился со всеми персонально. Миша ему пообещал устроить по блату симпатичный укольчик из рук гостеприимной Нади, Андрея Петровича он называл на вы и именовал Запорожцем за Дунаем за его усы.

– Ваша внешность, глубокоуважаемый Запорожец, напомнила мне сразу два анекдота. Первый совсем элементарный. Рабинович, вы очень похожи на мою Сару, вам бы еще ее усы. Второй несколько тоньше, но длинее, хоть он и английский. Заходит лысый джентельмен в аптеку и спрашавает фармацевта: «У вас есть средство для быстрого выращивания волос?» «Конечно, – отвечает тот, – вот отличное патентованное средство» «А вы мне гарантируете быстрый результат?» «Безусловно. Вот видите, возле дверей стоит усатый человек? Это моя супруга. Усы у нее выросли после того как я попросил ее открыть пробку в этой бутылке, и она это сделала зубами». Так что, дорогой Запорожец за Дунаем, несмотря на ваши пышные усы, придется еще проверить ваш пол и ваше право на пребывание в мужской палате. А то всякое бывает. Даже Папу Римского после неприятного инцидента, когда на этот пост пыталась пробраться дама, стали перед избранием проверять, сажая на высокое кресло с постаментом и заглядывая снизу, есть ли у него под рясой все, что положено для папы, а не для мамы.

У Графа, как и у многих квалифицированных шашистов была привычка непрестанно «звонить». Анекдоты из Юры сыпались один за другим, вызывая дружный жеребячий смех у всей компании. Смеялся даже Борис, которого оперировали накануне. Смеялся он тихо, держась за шов. Граф говорил без умолку. После анекдотов Юра сообщил, что он стал посещать лекции, и ему очень повезло, так как он сразу попал на очень симпатичного доцента по языковой кафедре. Этот доцент для того чтобы расшевелить студентов, перед вторым часом обычной пары, когда народ тянет ко сну, зачитывает фразы из творчества школьников, и читателей из собственной коллекции.