Надежда Нелидова - Книга 1. Башня аттракционов

Откуда, скажите, брались бойкие тётеньки, шастающие из одного реалити-шоу в другое? В каких арендуемых дешёвых подвальчиках они протирали доселе свои юбки? Пока в один прекрасный день к ним не явились отсвечивающие потусторонним голубым мерцающим светом посланцы и не сказали: «Вы ужас до чего нам подходите, продюсер кушать не может, пока вы не засияете драгоценным камнем на его канале».

Так это было? Нет? А как?

Вот всероссийская сваха: вчера никто не знал, а нынче её фамилия известней фамилии первого космонавта. Ведь были же, были более подходящие на эту роль владелицы брачных агентств. Более разбитные, домашние, уютно расползшиеся в морщинках, сыплющие, как горохом, солёными народными прибаутками и присказками, более мудрые в делах семейных. Почему не они, почему она?

А маленькая кроткая блондиночка-астролог? Здесь, по критичному Лизиному мнению, уместнее смотрелась бы женщина роскошная, роковая, длинная, гибкая, черноокая, с волосами как вороново крыло… С полуметровыми серебряными ногтями, с потусторонним голосом – не говорит, вещает… Перекрасься Лиза в жгучую брюнетку, отрасти ногти, обвесься пудами чернёного серебра, проштудируй астрологию – почему бы и нет?

А вечные путешественники: излазили в своё удовольствие весь Земной Шар, прославились, да ещё за это им денег отваливают… А всей-то передачи: беглый пересказ местных путеводителей и ресторанных меню, перемежаемый эмоциональными воплями: «Вау! Офигеть! Ништяк! Круто иметь золотую карту!»

Ау, был ли там кастинг, пробы, отбор, конкурс? По каким критериям: знание английского, коммуникабельность, внешние данные, хорошо подвешенный язык? Наймите Лизе репетитора по инглишу – фору им всем даст!

Или не было никакого отбора, а был звонок всесильного папочки или влиятельного знакомого?

Что касается девиц-телеведущих – тут вообще наблюдался полный отстой, капец, абзац, атас и пипец, вместе взятые. О, не сомневайтесь, тут конкурс был по принципу: самая косноязычная, хрипатая, сиплая, гнусавая, шепелявая, с самой чудовищной дикцией. Особо оговорённое условие: чтобы в детстве ей забыли удалить разросшиеся аденоиды и подрезать уздечку языка».

Лиза упрямо бродила вокруг Останкино, нарезАла круги, примеривалась. Искала местечко, выемку, нишу, крохотное отверстие, микроскопическую дырочку в закулисье, в телевизионное зазеркалье.

«Есть советский мультик, там старый орёл говорит львёнку: «Никогда не говори, что ты самый смелый – всегда найдётся тот, кто смелее тебя. Никогда не говори, что ты самый сильный – всегда найдётся тот, кто сильнее тебя. Никогда не говори, что ты самый мудрый – всегда найдётся тот, кто мудрее тебя».

– Без сомнения, – подытоживала Лиза, – всегда найдутся в сто крат умнее и красивее нынешних говорящих голов в телевизоре. Но факт остаётся фактом: на экранах мы лицезрим этих, а не самых-самых.

– Значит? – вопрошала Лиза и сама же себе отвечала: – Значит, требуется совокупность фактов. Деньги, связи, пронырливость. А если нет ни того, ни другого, ни третьего? Тогда включаем характер и прём напрямик, как танк. Напролом.

Сила и воля. Холодный ум. Умение идти по головам для достижения цели. Безжалостно отсекать досадное, лишнее, мешающее». (Последние предложения в дневнике жирно подчёркнуты. Три восклицательных знака. Обведены в кружок).

Из показаний обвиняемой.

«Н. Н. (про себя я называла Нимфу Николаевну только эН эН. Можно, я её и сейчас так буду называть?) Так вот, Н. Н, по-моему, жила на свете абсолютно зря. И врачи напрасно вернули её к жизни. Как полезного члена общества? Она никогда не была полезным членом общества. Как доброго и умного человека? Она никогда не была добрым и умным человеком. Она была никакая.

Всю свою никчёмную жизнь сидела в пыльной конторке, перебирала бумажки и сама рассказывала, что больше сидела на бюллетенях. Работу она не любила, сослуживиц – тоже. По-моему, она их всех достала своими познаниями из эндокринологии и проктологии. В моём лице она нашла бесплатного слушателя нудятины, которую несла с утра до ночи. Позвольте, данный пункт не входил в договор ренты!

С утра до вечера Н. Н. была занята тем, что готовила себе по телевизионным рецептам особую диетическую еду, переводя при этом уйму продуктов. Настаивала в баночках какую-то вонючую бурду. Как я ни была голодна, меня воротило от её вида. Или, раздевшись, оставалась в ужасных розовых панталонах и, болтая грудями, махала руками и задирала ноги – делала гимнастику. До сих пор не понимаю, для чего ей это было нужно? Чтобы продлить жизнь? Господи, зачем продлевать такую жизнь?!

Вы видели восторженных бабулек в первых рядах всех этих телешоу? Это и есть мои Нимфочки: в бусах, как новогодние ёлки, с нещадно начёсанными на розовые лысины остатками крашеных волос.

Это они дарят банки с огурцами, они верят, что расположение звёзд на небе грозит им непроходимостью кишечника. Они собирают этикетки и посылают по почте крышечки и пробки от молочных бутылок, свято веря, что выиграют миллион рублей и бонус: импортный калоприёмник.

Как Н. Н. меня раздражала и отвлекала от конечной цели!»

Тут Козлова сказала такое, что у следователя, по её выражению, волосы встали дыбом. Этот гадёныш очень спокойно сказал, что глупо и несправедливо, когда прорва мяса, фруктов, молочных продуктов и пр. идёт на прокорм удивительно живучих старых обжор.

Разве нельзя тем же старухам обойтись, скажем, миской сытной перловой каши, сваренной на воде? Даже малышам не хватает молока, и нечего его переводить на отживших своё старух. Они занимают место под солнцем, которого и для молодых-то не хватает. Разве это справедливо?!

– Они трудились для таких как ты! – возмутилась следователь, которой самой скоро было выходить на пенсию.

– Выходит, не очень хорошо трудились, – рассудительно заметила Лиза. – Да что там, прямо скажем: работали ни шатко ни валко, раз живы по сегодняшний день, и нас с вами ещё переживут. Такие точно не сгорят на работе. Да скоро они весь Земной шар заполнят, всё вокруг провоняло старушечьим! А всё потому, что гуманное общество идёт против природы и искусственно продлевает им жизнь.

Следователь потом рассказывала, что у неё руки чесались придушить этого мутанта, злобного зверёныша Козлову Е.

– Я ошиблась в одном, – простодушно откровенничала Лиза. – Я забыла заткнуть вентиляцию. Мне следовало остаться в квартире, чтобы отвести от себя подозрения, и проследить за Н. Н. Но я испугалась, что нечаянно надышусь и сама умру, или проснусь идиоткой – это ещё хуже, верно?»

«Прошу встать. Суд идёт!.. Рассмотрев в открытом заседании материалы уголовного дела… Руководствуясь статьями… Суд признал…»