Надежда Нелидова - Книга 3. Дом с фиалками

– Почему «как»? В земле и ищите.

И снова её слова повторяли благоговейным шёпотом.

Несчастную нашли в овражке, свернувшуюся калачиком. Видать, заблудилась, хотела погреться – а там переохладилась, с сердцем плохо стало или ещё что…

– Чудо! Чудо!

Над арендованным в центре города особнячком день и ночь горела неоновая вывеска «Ангелина amp;Трофим». Вновь, как в забытые годы, к дверям толсто змеилась очередь. Когда Ангелина в волочащейся по земле шиншилловой шубе являлась на крыльце – падали ниц, тянули руки, иконки, костыли, гипсовые культи, фотокарточки родственников, узелки с их вещами:

– Матушка провидица, снизойди! Ручку дай облобызать! Удостой, глянь своим светлым глазиком! Ясновидящая наша! Кудесница, милая! Куда укажешь, где ступишь светлой ножкой?

С телевидения Ангелине amp;Трофиму пришло приглашение на участие в «Битве экстрасенсов» (Ангелина сжала и выбросила кулачок: «Йес!»)

Столичные шишки перебивали Ясновидящую друг у друга, закидывали умоляющими письмами и звонками, заманивали бешеными гонорарами. В интернете висела на первых страницах. Телешоу зазывали наперебой.

Ангелина медлила с отъездом. Всё не могла определиться: купить ли дачу в Удельной или самой построить домик на крутом берегу Оки.

Ещё через некоторое время в том же лесу, который окрестили Бермудским треугольником, исчез мальчик. Про него Ясновидящая сразу сказала:

– Нет в живых. И виной тому – обувь. Слишком большие кроссовки, купленные навырост.

Мать мальчика зарыдала и покаялась: купила на два размера больше, из экономии. Дело шло к зиме, чтобы надевать на шерстяной носок.

– Вижу мальчика… – комментировала Ангелина, глядя в зеркало. – Лихого человека вижу. Бежит по лесной тропке от лихого человека… Кроссовки хлоп-хлоп на детских ножках, шнурок развязался, волочится. Вижу на пути старый камень, валун – полтысячи лет на этом месте лежит. Наступил на шнурок мальчонка, споткнулся, ударился о валун височком. Лежит в глухом месте, беленький как простынка. Поспешать надо – лисы погрызут…

Женская часть родни плакала, с надеждой засматривала на Ангелину:

– Может, живой? Сознание потерял, может?

– Не может, – сурово пресекла Ясновидящая неуместные вопросы.

От старого валуна шли санитары с носилками: на них едва заметно возвышался бугорок, крытый простынёй. Суетился маленький плешивый, в пуху, следователь, при виде которого Ангелину прямо перекосило. Ведь всем известно, что в присутствии блюстителей правопорядка у людей с паранормальными способностями моментально замыкаются чакры, прана сворачивается как прокисшее молоко, а энергетические каналы забиваются такой дрянью – хоть нос зажимай.

– Господа ясновидящие, – следователь воробышком подпрыгнул к Ангелине amp;Трофиму. – Присядем в машинку – у меня машинка рядом – побеседуем.

Пришлось лезть на обтёрханное заднее сиденье полицейского «жигулёнка».

– Так, говорите, упал мальчонка и ударился о старый, вросший в землю валун? Да вот незадача: валун-то, полтысячи лет пролежавший, вдруг взял да чудесным образом сам кверху перевернулся! В земле лежит гладкой, ветром обкатанной сторонкой. А нутряной стороной – влажной, тёмной, поросшей корнями, – даже червяковые ходы видны – наружу. Это как прикажете понимать: валун-шалун сам собой кверху-то перевернулся?!

Ангелина прошипела что-то в адрес мужа, очень похожее на «болван».

– Ошибочка вышла, – бормотал Трофим, растерянно чесал в кудлатой бороде.

– А хотите, я обрисую картину, как оно было на самом деле? Валун одному человеку поднять не под силу. Действовали двое: мужчина и женщина. Подняли камень и опустили камень – ребёночку много не надо. Ручку попрошу (Ангелина с отвращением подала руку). У гражданочки Ясновидящей – даже под свежим маникюром видно – ноготки сильно побиты и посечены, имеются и сломанные.

Да и пропажа и чудесное обнаружение старичка и женщины вызывают массу вопросов. На них, надеюсь, граждане экстрасенсы ответят в моём кабинете.

Трофим выслушал. Обернулся к Ангелине:

– Ну ты и коза! Связался на свою голову.

И, с весёлой и злой решимостью, протянул следователю руки:

– Цепляйте браслетики, гражданин начальничек, ключик-чайничек! Шейте чистосердечное! Тага-анка, я твой бессменный арестант, па-агибли юность и талант…

Андрейка сказал спасибо, вылез из-за стола и пошёл гулять.

– Далеко не ходи! – дежурно крикнула вслед мама.

Смешная мама. Если даже захочешь, отсюда далеко не уйдёшь. Маленький коттеджный посёлок окружает двухметровая бетонная ограда с толстыми железными воротами. Её поставили во время стройки, чтоб не растащили дорогие стройматериалы.

За стеной течёт речка. За речкой находится барак, которого не видно в бурьяне, выросшем выше крыши. Это очень интересное место. Каждую ночь оттуда доносятся страшные крики: «Убив-а-ают!» Потом, как ни в чём не бывало, заливисто хохочут и кричат песни. Потом снова: «Убива-ают!» По Андрейкиным расчётам, к утру там должна образоваться гора трупов. Он спрашивает об этом маму.

– Господи. Хоть бы перерезали друг друга. Так ведь не дождёшься. Не снесли в своё время. Теперь их дустом не выведешь. Привёл Бог жить под боком с гадюшником.

– А что это – гадюшник?

– Ну, вот зэка отсидел в колонии. Жить негде – идёт в барак, – объяснила Татьяна. – Или алкаш пропил квартиру. Риелтеры его куда вывезли? В барак. И все размножаются в геометрической прогрессии. Получается гадюшник.

Недавно она возвращалась с прогулки, шла мимо колонки. Там барачная молодуха Верка стирала в цинковом корыте исподнее бельё. Не жалея сыпала соду, обильно разливала вокруг пенные моря. Посёлок лежал ниже колонки, вся мыльная вода – на огороды.

Татьяна сделала замечание: для кого вбита табличка «Стирать на колонке строго запрещено»? Верка моментально матерком её отбрила. Мол, захочет – под носом у Татьяны организует постирушку. Или пускай Татьяна засучит рукава и поморозит холёные ручки в ледяной воде, потому что у Верки индезитов и занусси нету.

– Давно пора снести эту колонку, – бросила Татьяна уходя.

– Давно пора вас подпалить, – проворчала вслед Верка. – Жирдяи проклятые.

Андрейка подружился с одним обитателем гадюшника, но об этом благоразумно помалкивал. В коттеджной ограде, между бетонными плитами, образовался зазор, его в высокой траве не видно. Через эту щель может пролезть только очень маленький человек. Однажды Андрейка вылез – а на берегу сидит дядька и ловит рыбу. На травинку нанизано штук десять рыбёшек.

– А рыбкам больно?

– С чего вдруг. Спят они.

Андрейка успокоился за рыбок. Дядька угостил Андрейку пластилиновым чёрным хлебом и разрешил подержать удочку. От него разило чесноком.