Надежда Нелидова - Книга 3. Дом с фиалками

Молодёжь, с разрешения захватчиков, тихонько вполголоса переговаривалась, играла в слова, в крестики-нолики. То и дело в зале, то тут, то там, раздавался приглушённый женский плач. Случались истерики – тоже тихие.

Как ни страшно писать, но страдали от ран и умирали люди тоже тихо и незаметно – совсем не так, как изображают в кино. Примерно вечером третьего дня (в зале постоянно горел свет, и заложники теряли счёт времени и путали день с ночью) ввели мужчину лет сорока, сильно избитого. Он прорвался в вестибюль с улицы, крича, что в зале находится его сын.

– Ну, ищи, выкрикивай по имени. Не найдёшь – умрёшь.

Никто в зале не откликнулся. Мужчину увели, через минуту послышались выстрелы. Всё.

В другой раз точно ниоткуда (возникло впечатление, что сами террористы были ошарашены её внезапным появлением) возникла девушка в лёгком платье, кофточке. Она буквально обрушилась на них с резкими, страстными словами:

– Опомнитесь, что вы делаете?! Немедленно отпустите всех!

– Подсадная утка, – резюмировали бандиты. – В Будённовске мы это уже проходили. Расстрелять.

Весь зал слышал, как она сказала:

– Ну и расстреливайте.

Её вытолкнули в раскрытую дверь и пустили вслед автоматную очередь. И закрыли дверь. После этих случаев в зале воцарялась такая живая, такая отчаянная тишина, которая была жутче, чем если бы люди кричали и рыдали. Бандиты, чувствуя это напряжение и желая снять его, начинали объяснять то, что происходит на воле, а также свои действия:

– Убитые сами виноваты, вели себя неправильно.

У кого-то нервы не выдерживали. Как не выдержали они за шесть часов до штурма у мужчины из середины зала. Он внезапно бросил в проход бутылку из-под минералки – та покатилась гремя, сорвался и побежал прямо по креслам в никуда. После окриков со сцены: «Стой! Стой!» – стали стрелять по живой мишени, в зал. Мовсар Бараев подскочил, грязно ругаясь, к стрелявшему, кажется, даже ударил того.

При стрельбе были ранены (убиты?) женщина – в живот, парень лет восемнадцати – в голову. Никто ничего не успел понять, в том числе Андрей и Максим, сидевшие как раз в середине зала, в эпицентре событий – кстати, недалеко от главного взрывного устройства.

До этого их разделяли два ряда. Братья попросили разрешения сесть рядом: места номера 23 и 24, ряд двенадцатый. Да, именно: 23-е и 24-е места, 12-й ряд – цифры, врезавшиеся в мозг на всю жизнь. Это был их первый и единственный контакт с захватчиками, не считая того, со сладкоежкой с мороженым.

А сидящие в зале не оставляли попыток достучаться до человеческого в душах террористов. Тем более, по поведению некоторых из них можно было заключить, что умирать они не расположены и надеются на благополучный исход событий.

От одной девушки-смертницы узнали, что ей семнадцать лет.

– Твоя жизнь только начинается. Как ты решилась на такое? Зачем ты здесь?

– Ваши убили у меня четверых братьев, отца и мать. И вот я здесь.

Мужчины с автоматами отлучались постоянно и на длительное время. Бараев вообще как-то ушёл и не появлялся в зале часов восемь. Молодые женщины в чёрном, напротив, составляли с залом одно целое. На два дня и три ночи срослись с ним, обречённо деля его судьбу. Так же дремали в неудобных позах в креслах, почти не ели и не пили. И выглядели всё утомлённее, быстро раздражались, становились вспыльчивые, нетерпимые. Непредсказуемые. Некоторые, отворачиваясь, чтобы не видели их слёз, утирали чёрными платками глаз.

Самой мучительной была вынужденная неподвижность. Нестерпимо – как не изворачивайся, не приспосабливайся в кресле – ныли шея, затылок, спина. В зале было жарко, даже душно, кондиционеры не выключались.

Единственная возможность размять затёкшие ноги и тело – дойти до оркестровой ямы, поделённой перегородкой на «м» и «ж», с полом, залитым жижей. Частые прогулки до ямы террористами, мягко говоря, не приветствовались – поэтому приходилось себя ограничивать в питье.

Устали все: и бандиты, и заложники. Если раньше в головах заложников билась единственная мысль: «Только бы не штурм» – под конец охватила апатия. «Скорее бы развязка, какая угодно, хоть что-нибудь».

…Газ имел резкий, специфический запах. Между прочим, перед этим в передаче вещей «с воли», были медикаменты и… огромное количество гигиенических пакетов. На воле надеялись, что заложники догадаются дышать в момент газовой атаки через них. Не догадались.

Стараясь прикрыть лицо одеждой, братья успели увидеть, как на сцене боевик лихорадочно пытается надеть респиратор. Несколько вздохов и… братья очнулись в больнице. Мелькали белые халаты, перед глазами на штативе висели большие пакеты с прозрачной жидкостью, к венам тянулись трубочки.

Максим видел, как рядом откачивали, выводили из клинической смерти парня – через два часа он, как ни в чём не бывало, расхаживал и напевал. А три девушки, соседки братьев по ряду, так и не проснулись…

Вряд ли спасённые могли впоследствии узнать в лицо своих «крёстных», выносивших их из отравленного зала: все они были в масках, шлемах. Первый после трагедии спектакль «Норд-Ост» был дан именно для группы «Альфа».

– Что в работе СМИ, освещавших захват заложников, вам показалось неприемлемым? – спросила я братьев.

– В таких ситуациях журналистам следует обязательно консультироваться с профессионалами, специалистами. Бандиты смотрели телевизор, внимательно слушали маленькие приёмнички, прибавляя звук на всю мощность во время новостей, чтобы держать заложников в курсе событий.

И вот репортёр в прямом эфире сообщает:

– О, сейчас мы видим женщину, пытающуюся выбраться из окна на втором этаже!

Террористы благодарят телевизионщиков за наводку и непроходимую тупость, бегут и втаскивают несчастную обратно. Или один из шоуменов (он и нынче не сходит с экранов ТВ) услужливо и подробно рассказал перед камерой обо всех известных ему чёрных входах-выходах из театрального центра. Боевики немедленно установили в них растяжки.

Сразу после трагедии полностью изменилась внутренняя планировка зала и сцены. Согласитесь, артистам тяжело было выступать на той сцене, перед тем залом. В первую очередь демонтировали кресла…

В конце встречи Максим раскрыл и показал бархатную коробочку с булавкой для галстука и запонками с искусственными бриллиантами – подарок от МИСИС, где он учился. Братья получили благодарственное письмо от Лужкова:

«Вы мужественно выдержали захват террористов. Поздравляю вас со вторым днём рождения… Пусть у вас сложится долгая и счастливая жизнь».