Елена Нестерина - Хроника празднования 8 Марта, составленная за десять лет наблюдений

Анастасия Папорова в ужасе экономит. Она отказала от места няне, Котя как миленький ходит в детский сад. Анастасия покупает всё самое дешёвое – и вот сегодня мы отмечаем 8 Марта с горой её сопливых платков на столе и кучей неразобранных пакетов из «Ашана» в углу кухни.

Изредка Папоровой приходят поздравления. Иногда даже раздаются звонки. О-о, какой у Папоровой телефон: её верный аппарат «Nokia» сменился на «Kopia». Очень похож на тот, очень дёшево стоит, очень. Старый не сломался, нет, но сейчас нужно с таким.

Ясно!

Папорова пьёт. Закусывает бюджетным тортиком и снова наливает. Наши хипстерские закуски называет «забубонами», роется в своих пакетах, горестно вытаскивает нарочито невыразительного цвета баночки и коробочки с жёлто-зелёной полоской и стыдливой надписью по белому фону, просит ни в чём себе не отказывать, вытаскивать из пакетов закупленное и накрывать её убогий стол.

Убогий стол на двенадцать персон вскоре ломится от обилия бюджетной еды и выпивки.

Анастасия закатывает глаза, ходит курить на лоджию – не реагируя на выпад Муры, почему не куплены и не продемонстрированы зрителям сигареты «Каждый день», а продолжает ею поддерживаться иностранный бренд.

И вот забодай меня комар – но во всём этом театре чувствуется что-то живое. Даже Мурочка веселится, активно включившись в процесс приготовления еды. Я пробую водку с белой этикеткой нонейм – хорошая водка! Папорова пробует тоже – у неё, наверное, коньяк точно с таким же вкусом.

А содержимое баночек и коробочек ничем не отличается от обычной еды. Хотя, из чего делают обычную еду, я точно не знаю. Да, я живу с родителями и готовить не умею. Зато хорошо сервирую стол. Думаю, навык приготовления пищи мне никогда не пригодится – надеюсь, мои родители будут содержать меня до моей глубокой старости. Я им деньги – они мне уход и жизнеобеспечение, они мне свою пенсию – я им стакан воды…

Мы сидим далеко-далеко друг от друга. Никаких сервизов – всё как хочет хозяйка, на бумажных тарелочках, а то и прямо на пакетах и упаковках. Вокруг нас бродят Котя и котя, папоровский сын научил своёго питомца не прыгать на стол и не воровать еду. Смышлёный мальчик! И симпатичный какой стал. Папорова призналась, что каждый день делала ему массаж – вбивала лицо внутрь черепа, чтобы на папашу не был так похож, у ребёнка-то кости и хрящи ещё подвижные. На кого там был похож сам папаша-то, на сайгака? На малоазиатскую выхухоль – это Мура подсказывает.

И ведь вбила! Теперь у Коти круглое ровное папоровское личико, как мы любим.

Почему я верила, что над всем, что происходит, уже не получается смеяться? Что впереди только тоска от ожидания подвоха и очередного предательства? Мы же сейчас вот смеёмся – и нам просто весело. Мы пожившие женщины старше тридцати пяти лет, у каждой свой социальный изъян: одна разведена, другая не была замужем, но с ребёнком, третья вообще ни в чём не участвовала.

Или в генно-модифицированные овощи и выращенное на генно-модифицированных кормах мясо, которые входят в состав народных продуктов, добавляется мотиватор на бодрое отношение к жизни? Порошочек такой веселящий…

Ну потому что вот мы сидим – из всех троих я самая счастливая и процветающая, у Папоровой и Муры – пьеса Горького «На дне», эмоциональном и личностном дне, разумеется. А ничего – и сидим, и едим, и смеёмся. Как будто и ничего страшного. Или это потому, что всё проходит, так пройдёт и это? И никакого порошочка?

Надо же, как спаслась Папорова! Сменила социальную нишу – и стало хорошо? Услышав это, Папорова сразу вспомнила, что она страдает, выскочила на лоджию с сигаретой.

Мура осталась со мной – спокойная, улыбается, пьёт чай. Когда видишь, что кто-то умеет так крепко брать себя в руки, вера в человечество поднимается. Мурочкин Константин, бросив столичную работу, пропал на просторах Урала. Мура с ним связи не поддерживает, не заглядывает на аккаунты общих знакомых. Мура работает.

И Папорова будет работать – ей без работы скучно. Её уже приглашали в несколько фирм. Она тянет время и наслаждается разрушением. Сладко, как она сказала, падает на дно.

Может себе позволить.

А я же скачала клип про гули-гули. Не тот, который пляжный арам-зам-зам, а наш старый, студенческий. Который любит исполнять Мура. Про две Марусечки мои, две лапули, которые на свиданье не пришли – обманули. Мы посмотрели. Два раза. И чего мы так раньше ржали. Ведь понятно, что самодеятельность. Ражие мужики с накладными бородами, поддельная голубятня, женщины, которым, как сказала Анастасия Григорьевна, она бы даже полы мыть не доверила. Да-да, Мура, я понимаю, это смеялась наша молодость. Да, мы сейчас пожившие, пожили-то до фига уже, неандерталки в наши годы давно проводили на последнюю охоту внуков и передохли. Но пожить-то пожили, а жизнь всё ещё впереди. Да, Мура, заявляю это с трибуны. И я не виновата, что ты не отличила кошачий корм «Каждый день» от сгущёнки «Каждый день» и плюхнула себе на блин. Ешь теперь. Надо было не на Папорову смотреть, а на этикетку.

Мы же ещё даже не начали плохо выглядеть. Ты-то, Папорова, завтра точно будешь выглядеть хуже, но тебе и можно, ибо не на работу. Да и вообще нефиг. Сделаешь биоревитализацию по скидочной системе – для кого в Интернете купоны продаются? Поддержишь в этот раз китайского производителя гиалурона, а не итальянского. Мы живы, это главное! Говорю я вам, Роза и Клара, с сегодняшней бюджетной трибуны, со всем присущим мне пафосом.

Да, дальше мы поругались. Как не ругались ещё никогда. Сначала Настя с Маргаритой, потом я с Настей, потом они объединились против меня. Потом Мура вышла из коалиции и села плакать.

А мы ведь и правда не друзья. Не подруги. У Муры есть крепкая медицинская дружба, Папорова сплошь в связях разной степени значимости; и у меня есть подруги, наросли из разных сфер жизни. А с этими-то пипетками мы – од-но-класс-ни-цы! Чего мы так друг к другу прицепились? Нужна негласная демонстрация успеха? Равнение на лучшую? Да, когда-то в классе мы были три королевы: я по оценкам, Папорова по влиянию на умы и общему руководству, Мура по красоте и патронажу убогих. Да, после празднования десятилетия окончания школы мы вдруг вспомнили друг о друге, а через месяц Папорова-то, восьмимартовская страдалица, и примчалась ко мне. Вот и создали, блин, традицию, вот и придумали способ общения. Всё так шатко, всё не-устойчиво. Мы не друзья, не друзья. Да и что такое дружба-то на самом деле? Разве была бы я такой нетерпимой к Папоровой, если бы она была моим другом? Ну, поглумилась бы, поприкалывалась, но всё равно поддержала её в её бредовых идеях. Раз она друг. А мне хочется навести её на правильную мысль, заставить не поступать плохо… Друга, видимо, надо любить и поддерживать любого… Да и Папорова не станет гнать своёго друга из дома и орать, что я ханжа, что поучаю её (то есть предлагаю ей то, что она не хочет слышать), что притворяюсь ангельской невинностью или невинным ангелом (не помню), а меня на самом деле видели с мужчиной. Муранова Маргарита тоже была недовольна моей скрытностью, тоже кричала, что я не друг, что зачем-то фальшиво взбадриваю их эрзац-надеждой (её слова), что впереди только мрак и сожаление об упущенных возможностях, зачем издеваться над одинокими людьми, если у самой всё шоколадно. Папорова ещё добавила, что я эгоистка и мне одной везёт…